Вельяминовы. Время бури. Книга вторая. Часть девятая. Нелли Шульман

зона, надо соблюдать бдительность… – услышав щелчок, старший лейтенант насторожился. Приподнявшись, он обнаружил, что швейцарец вытащил из портфеля флягу, с золотой насечкой. Гость приподнял бровь: «Kaffee?». Старший лейтенант помотал головой:

      – Найн. Данке… – работники СМЕРШа, на инструктажах, предупреждали об опасности, которая может исходить от гражданского населения:

      – На Украине в лесах полно бандитов, бандеровцев. Они отравляют воду в колодцах, подстерегают наших солдат в глухих местах, нападают на них. Мало ли что у него во фляге… – по вестибюлю поплыл запах крепкого кофе. Швейцарец курил, покачивая носком начищенного ботинка.

      Двести километров Максим сделал за четыре часа. Не желая рисковать, он поехал окольными дорогами, не выбираясь на шоссе. По пути он не встретил советских военных патрулей, но здешние места были так разбиты танками армии Малиновского, что гнать машину было опасно. В портфеле, кроме кофе, у Волка лежало оружие, немецкий трофейный вальтер, и холщовый мешочек с золотыми часами и кольцами. Волк взял драгоценности, в общем, на удачу, не рассчитывая, что НКВД польстится на взятку.

      – Но, может быть, я ошибаюсь… – фары резали предрассветную тьму, – до войны в Москве кого только ни покупали. СС брало взятки у Рауля, за спасение евреев. Я любые деньги отдам, только бы его выпустили. Он праведник, он избавил от смерти тысячи людей. Господь мне не простит, если я буду стоять над кровью брата своего… – Волку не нравилось, что его паспорт к нему так и не вернулся:

      – Наверху, наверняка, изучают мои документы, – решил он, – пусть изучают. Вряд ли они возят с собой лабораторию, а над бумагами хорошие мастера поработали, в Италии. Или они покажут паспорт Раулю… – за друга Волк не беспокоился:

      – Рауль умный человек, он поймет, что надо говорить. Мы деловые партнеры, занимались коммерцией… – на старинных часах пробило восемь утра. Дежурный изучал какие-то бумаги. Волк покосился на тарелку репродуктора, в углу бывшего гостиничного бара:

      – Вина, конечно, офицеры РККА выпили, здесь к гадалке не ходи. Вообще они все за трофеями охотятся. Может быть, и примут золото, за Рауля… – Волк почти ожидал услышать советский гимн, но хмыкнул, про себя:

      – Москва сюда еще вещание не дотянула, а венгерские станции давно не работают. Немцев они слушать не будут… – из-за стойки донесся немелодичный свист. Волк узнал: «Катюшу».

      – Надеюсь, Павел ни в какой СССР не отправится, а обвенчается со своей Лючией Катариной и будет пить с ней кофе по утрам, с видом на крыши Флоренции… – угрюмо подумал Волк, – но у Павла семья в Ленинграде осталась. Он говорил, что не может не дать о себе знать. Впрочем, эти псы и пожилую женщину с девушкой арестуют, потому, что они получили письмо, из-за границы. Это если мать Павла и его сестра живы, конечно. А тебе, Максим Михайлович, и писать некому… – утреннее солнце сияло в легком снежке,