Вельяминовы. Время бури. Книга вторая. Часть восьмая. Нелли Шульман

одежды для гражданских лиц летний костюм.

      – Не хочется идти под хупу в брюках, – сказала она мужу, – Исаак бы понял, время военное, но все равно, такое не положено… – кольцо Аврааму сделали в оружейных мастерских Армии Крайовой, отлив его из меди:

      – Не хочу золото брать, – буркнул муж, – мы его у немцев экспроприировали, а те, в свою очередь, евреев ограбили. Драгоценности кровью омыты… – Эстер с ним согласилась.

      Исаак, в черной беретке с нашивкой Армии Крайовой, заглянул в синагогу:

      – Все собрались. Двоих ждали, они по дороге на немцев наткнулись, но отстрелялись… – из кармана форменной куртки раввина торчало горлышко бутылки с самогоном. Кошерного вина в осажденной Варшаве найти было негде. Эстер испекла халы, из ячменной муки, щедро подсластив тесто. Исаак забрал доктора Судакова. Она постояла, оглядывая бывший главный зал:

      – В прошлый раз меня папа под хупу вел. У меня был шлейф, в шесть футов длиной, фата кружевная, зал белыми розами украсили… – она поправила прядь светлых волос, под потрепанной, соломенной шляпкой:

      – У папы в следующем году еще один внук появится, или внучка. Увидеть бы его, и Меира, и моего племянника нового… – тоскливо подумала Эстер. Она услышала со двора красивый голос раввина:

      – Коль сасон ве-коль симха, коль хатан ве-коль кала… – ее позвали: «Штерна, Штерна!».

      Она вышла во двор, высокая, стройная, с военной выправкой. Ветер играл светлыми волосами, под шляпкой, шевелил кисти балдахина, растянутого на деревянных шестах.

      – Кто она, прекрасная, как луна, ясная, как солнце? Кто она, грозная, как войско со знаменами… – вспомнил Авраам:

      – Еще сказано, да зазвучат вскоре в городах Иудеи и на улицах Иерусалима голос радости и голос веселья. Так случится, обязательно…

      Теплая, уверенная рука, мимолетно, незаметно, коснулась его ладони. Эстер шепнула:

      – Я люблю тебя, пан Войтек.

      – И я тебя, Штерна… – он принял от раввина граненый стакан самогона. Взвесив его на руке, Авраам, одними губами, сказал Эстер:

      – Разобью, можно не волноваться… – раввин откашлялся:

      – Свидетели, подойдите ближе… – Авраам осторожно, нежно надел кольцо на длинный палец: «Ты посвящаешься мне в жены этим кольцом по закону Моше и Израиля…»

      – Мазл тов… – люди хлопали, ласточки кружились в закатном небе. Над горящими кварталами Варшавы, поднимались столбы серого, тяжелого дыма.

      Часть двадцать вторая

      Франция, август 1944

      Нормандия

      Над высотой 262, «Булавой», как называли холм польские ребята, из первой механизированной дивизии, в предутреннем тумане распевались птицы. В белой дымке, внизу, на юге, виднелся полуразрушенный шпиль церкви. Сочную траву покрывала роса. Солнце медленно, словно нехотя, поднималось на востоке, на равнине, где засели вторая и девятая танковые дивизии