И ты, Гомер! Фантасты о писателях. Светлана Тулина

Лето было жаркое, а играть было не с кем.

      В один из тех солнечных дней дверь подъезда заскрипела и выпустила Олежку. Нога зажила, гипс сняли.

      – Эдя! – он бросился ко мне. – Пойдем играть!

      – Не могу, мне книжку надо дочитать. – Я захлопнул книжку, зажав страницу пальцем, и отправился домой.

      То был «Незнайка в Солнечном городе». За ним последовал «Незнайка на Луне», «Бибигон», «Волшебник изумрудного города», «Урфин Джюс»… Мама пыталась вытолкать меня на улицу поиграть, но папа заступался:

      – У ребенка жажда знаний. Это святое.

      Я помню солнечные пылинки в моей комнате, помню наш двор, так и манивший выйти поиграть. Помню, как я отворачивался от окна и утыкался в книгу, как будто что-то меня не пускало. Как будто я уже тогда начал искать свою Черную Книгу.

      Страница осуществления

      Я потянул Олега вглубь коридора, в сторону туалета – там удобные подоконники:

      – Колись на счет раз – подслушивал?

      Олежка наглый, но не со всеми. Чаще он, как бы, воспитанный. Но не со мной:

      – Случайно мимо проходил. А тут внутренний голос как заорет: «Не проходи мимо!» – и не дал пройти мимо. – Быстро-быстро захлопал ресницами шпион.

      – И что ты слышал?

      – Ну, во-первых, Мефодий спятил…

      – А во-вторых?

      – А во-вторых… Ты принц, тебе все можно.

      И как-то очень серьезно на меня смотрит. Вот всегда так – слишком серьезно он на меня смотрит. И с дерева прыгнул, потому что я сказал. Мне захотелось уйти куда-нибудь подальше.

      – Эдя, ты только не сердись, пожалуйста! Я не это хотел сказать! Я хотел сказать, можно, я с тобой?

      Интересно, как люди растут, а у них глаза не меняются. Потому что у Олежки глаза сейчас точно такие же, как были в детском саду.

      – Ты о чем?

      – Ну, мне внутренний голос сказал… – Олежка явно соображал, что бы такое мог ему сказать внутренний голос.

      – Он тебе, наверное, сказал: «Учи, Олежка, физику, а то на второй год останешься!»; Я не удержался, взъерошил ему волосы на макушке.

      – Не, я учу! А она не учится.

      – Кто она?

      – Физика. Я сначала честно наизусть выучивал, а Эльвира как чего-нибудь спросит – и опять двойка. Я потом понял, что все равно без толку.

      Эльвира Михайловна – наша физичка. На мой взгляд, нормальная училка. Но к Подчебучину особый подход нужен.

      Эльвира говорит:

      – Я, Подчебучин, к тебе подхожу с разных сторон. Со стороны доски, со спины, справа, слева – но почему-то мои подходы не срабатывают. Я понимаю, что можно попробовать постучать твердым предметом сверху, но боюсь, что в этом случае шило, на котором ты сидишь, вызовет реакцию противодействия и ты лопнешь. Потому что внутри у тебя вакуум.

      Тут я не согласен, насчет вакуума. Шило – да, есть. Но вакуума нет. Наоборот – у него буквенная непроходимость. Пока руками не потрогает – ничего не поймет. Буквы только все осложняют. А если буквы не проходят,