Онколига. Алексей Шерстобитов

превращаясь в маленькие колечки.

      – Не выдыхай, пока не скажу! Раз, два, три…, ну давай уже, че застыл то… – Выдыхая, с выражением испуга на лице, Хлыст закашлял, чуть ли не выплевывая свои легкие, но сдержался – делать так делать!

      Лет пять назад Хлыст бросил курить. Ему нравилась эта привычка, но врачи чуть ли не приказали, обнаружив то ли кисту, то ли опухоль. Он не сразу послушался, за что его сразу начали лечить, хоть и оказалось – не от того. Когда идентифицировали опухоль злокачественной, она была уже на третьей стадии, и вот с того момента началась эпопея мучений. Каждый день что-то происходило, будто его кто-то испытывал на прочность, все происходящее было со знаком минус.

      Он, ничего не подозревая, поведал о своей болячке, и неожиданно, не понимая причины, через пару месяцев обнаружил, что общения с ним избегают. Молодые следователи, всегда смотрящие «ему в рот», просто здоровались, пробегая мимо, стараясь обойтись без рукопожатия, будто спешат по делам, старые сослуживцы всегда находили причину, что бы покинуть курилку сразу при его появлении, даже находящиеся в одном кабинете с ним, отодвинули от его стола свои, руки их оказывались либо занятыми, либо мокрыми, либо грязными, после чистки оружия, что бы не отвечать на протянутую его. Пользоваться одной посудой, да что там, одними письменными приборами тоже никто не хотел!

      Начальник, обычно каждое утро нового рабочего дня, начинавший с разговора с ним и с его советов, перестал приглашать к себе, попросив, в случае появившейся необходимости, передавать что-то через других.

      В главк дорогу ему тоже закрыли, от спорта освободили, а до этого, после игры в волейбол, не мылись в той же душевой кабинке, которой попользовался он, даже присаживаясь на скамью в раздевалке после него или стул в столовой, место соприкосновения с брюками некоторые стряхивали.

      Андрей Михайлович не сразу понял причину такого изменения в отношениях, а услышав о ней от одного молодого сослуживца, было возмутился глупому озвученному объяснению, но напоролся, сначала, на глухую стену неприязни, после на открытое отвращение:

      – Да что с вами?! Что произошло то, я все тот же, ну поболею и все…

      – Андрей Михайлович, вы нас поймите, у нас семьи, дети, мы не хотим заразиться этим…

      – Да чем, е – мое?!

      – Вы больны раком, а это для нас всех опасно…

      – Минуточку… – Тут он начал обращаться к бывшим рядом:

      – Ну вот ты Вадим Саныч, ты же гепатитчик, но это не имеет значения…, а у тебя Пертуш, дочь и зять ВИЧевые, у Генки вообще «тубик» 24после Чечни, и ничего, вы же все те же…

      – Не ну ты сравнил… – Тут началась очень нелицеприятная, даже отвратительная возня, взаимные обвинения, которых Хлыст уже не слышал, пребывая в шоке. Многие сделали вид, будто не знали о болезнях других сотрудников и из близких, хотя все было на слуху, но очень быстро объединились, высказали

24

(туберкулез)