Чистая обитель. Роман Гаруда

на острова правильных геометрических форм, покрывающие унылое, негостеприимное море.

      – Скоро моя база, – грустно произнес Гомер. – Мне запрещено брать на борт пассажиров. Поэтому нам надо расставаться. Где бы ты хотел сойти?

      Я пожал плечами.

      – Мне все равно.

      – Скоро будет удобная вершина одного мегаскреба. Ты мог бы сойти там.

      Глава 4

      Стоя на крыше (как его определил Гомер – «мегаскреба»), я смотрел вслед удаляющемуся контейнеровозу. Через несколько секунд огромное сигарообразное тело превратилось в маленькую точку, а в следующее мгновение растворилось в гуще смога.

      Прежде чем высадить на крышу, новый друг вручил мне странный предмет, по своей форме напоминающий большую плоскую таблетку.

      – Если тебе понадобится моя помощь, просто звони мне на киберфон по этому номеру, – сказал он мне на прощание. – Я бы мог скинуть свой номер тебе на кэш-чип, но его у тебя нет, поэтому держи мою визитку.

      Я переводил недоуменный взгляд с «таблетки» на Гомера. Эта визитка выглядела очень странно. И, видя мое затруднение, он забрал ее у меня и несильно сдавил между указательным и большим пальцем. К моему удивлению, воздух огласился увертюрой из «Оды к радости» Моцарта и, как только смолк последний аккорд, нежный женский голос членораздельно продиктовал полтора десятка цифр.

      – Вот как это работает! – подмигнул мне Гомер.

      Желая хоть чем-то отплатить за его доброту, я подарил ему на память стодолларовую купюру. Гомер растрогался, словно маленький мальчик.

      – Ты мне кажешься каким-то особенным, – сказал он, вытирая с толстых дрожащих щек крупные слезы. – Как будто ты откуда-то с другой планеты. Надеюсь, память вернется к тебе, и мы еще встретимся.

      – Я действительно с другой планеты, – буркнул я ему в ответ так, чтобы он не мог меня расслышать, и добавил громче и с улыбкой: – Прощай, Гомер!

      И, вступив на площадку, крепко взялся за поручень.

      Вскоре я был на крыше мегаскреба и, как только контейнеровоз растворился в свинцовой дымке, огляделся вокруг. Для меня, человека еще несколько часов назад находившегося в другой эпохе, открывшийся вид показался чем-то немыслимым. Весьма приблизительно это можно было бы описать, как безумное ассорти из ада, описанного в «Божественной комедии» Данте и Мордора из «Властелина колец» Толкиена.

      Вокруг, насколько хватало взгляда, громоздились мегаскребы неописуемых ломанных зигзагообразных форм со стенами, одновременно служащими огромными экранами, на которых в режиме нон-стоп яркими непродолжительными вспышками оживала всевозможная реклама. В самой по себе рекламе нет ничего удивительного, но ее было так много, и она была настолько яркой, что ее свет, отражаясь в свинцовых небесах, походил на всполохи от расплавленной магмы, текущей в тоскливых ущельях Мордора. На фоне этих вспышек я разглядел черные нити