Второй вариант. Юрий Теплов

Он бы уберег вас от такой партизанщины.

      – Товарищ капитан, но ведь из-за проектов решения все голосуют бездумно, не вникая в то, за что голосуют. И тут же забывают, за что поднимали руку. И собрание получается, как шар: катится, а следа нет.

      – Это если плохой проект решения.

      – Но они все плохие!

      – Евгений Дмитриевич, мы с вами говорим на разных языках. Вы считаете, что у вас в части все в порядке с примерностью комсомольцев, изжиты случаи нарушения воинской дисциплины и срыва плановых заданий?

      – Не считаю.

      – И правильно, что не считаете. Рота Синицына до сих пор в должниках ходит. Сколько в ней комсомольцев?

      – Семьдесят восемь процентов.

      – Вот видите! Если бы каждый из них показывал примерность, она бы давно была в передовых.

      – Рота и будет передовой.

      – Очень хорошо. Ваша задача как комсомольского вожака, будить в людях чувство ответственности за дело. Воспитывать страстным словом, каждым мероприятием… – Беседа длилась, наверное, не меньше часа. На Савина обволакивающе действовала убежденность, с которой тот объяснял истины вроде бы и азбучные, но и не такие простые. Он не верил этой кажущейся правильности. Но молчал. Понимал, что возражать бесполезно.

      – Просчеты на первых порах бывают у каждого, – сказал Пантелеев и встал, давая понять, что разговор подошел к концу. Положил руку Савину на плечо и, словно ставя точку под официальной частью, перешел на «ты»: – Пооботрешься. Опыта наберешься. На мою помощь всегда можешь рассчитывать… Ну, а насчет прокола с собранием, я не буду его записывать в акт. Мне даже импонирует твоя партизанщина, сам такой был. Главное в любом нашем мероприятии – это организующее начало…

      5

      «Удивительно, – думал, шагая по тайге, Савин, – одни и те же слова могут иметь в устах разных людей разный смысл». У Пантелеева – организующее начало означает продуманный сценарий, иногда даже спектакль. У Давлетова – подробный план: кому, что и как делать – и все от сих до сих. А у него, у комсомольского работника Савина?…

      Минуты ползли и бежали одновременно, складывались в часы. Солнце уже светило в лоб. Значит, по предсказанию Дрыхлина, Юмурчен близко, и их пути вот-вот придет конец. Лиственничник стал гуще, в него то и дело встревали сосенки, радуя глаз зеленью и знакомостью. Солнце уже светило в лоб. Значит, близок и конец их путешествию.

      – Не слышу песен, отцы-командиры! – Дрыхлин появился из густого подлеска, как белый призрак: весь обсыпанный снегом.

      – Далеко еще? – спросил Савин.

      – Рот на ширину приклада, Женя! Взгляните внимательнее.

      И тут Савин разглядел приземистую избушку, прикрытую березнячком.

      – А где Юмурчен?

      – Внизу. Под зимовьем.

      Подошедший Давлетов сел прямо на снег. Дрыхлин сказал ему:

      – Вставайте. Простудиться сейчас легче, чем ширинку расстегнуть.

      – Вы что-нибудь понимаете, Женя? – спросил Дрыхлин,