Власовцев в плен не брать. Сергей Михеенков

и вам далеко не уйти. – И унтерштурмфюрер холодно улыбнулся. – По шоссе у них очень быстрый ход. Имейте это в виду, господин майор.

      А лейтенант-то ничего себе. Палец в рот не клади. Такие и в деле за берёзку не прячутся. Видимо, всё-таки стоит предложить ему составить компанию за бутылочкой «Леро» 1930 года. Надоело пить одному.

      Пуститься в неосмотрительную дискуссию на чужой территории с чужими Радовский мог только хорошенько выпив и хотя бы немного узнав своего собеседника. Унтерштурмфюрер Городня оставался загадкой. Э, подумал Радовский разочарованно, да плюнуть и уйти. Посмотреть, как устроились взводы, и накрыть в палатке стол, позвать Гаева. Вот это компания. Но унтерштурмфюрер чем-то незримо притягивал. Что-то от него Радовский хотел услышать. Возможно, что-то из того, что легко бы ему растолковал после третьей-четвёртой рюмки Вадим Зимин. Но где он, его старый боевой товарищ и единственный друг?

      – Так о чём вы хотели меня спросить, господин майор?

      – Как вы думаете, лейтенант, как нас будут вешать? За шею? Или за ноги?

      – А как бы вы хотели, господин майор?

      – Моих пожеланий они не учтут, – усмехнулся Радовский и, приложив два пальца к козырьку, повернулся и пошёл из казармы вон.

      Канонада рычала, казалось, совсем близко, за лесом. Уже можно было различить отдельные удары разрывов снарядов крупного калибра и тяжелый металлический вой установок залпового огня. Завывание «катюш» – верный признак крупного наступления Советов. Они накопили много боеприпасов и сейчас их не жалеют.

      На контрольно-пропускном пункте Радовский оглянулся на аэродром. Немцы перетаскивали к транспортным самолётам какие-то контейнеры и торопливо загружали их на борт. Трое солдат снимали антенну. Возле здания казармы, стоявшего в глубине построек, жгли какие-то бумаги. Солдаты передвигались бегом. И только взвод русских эсэсовцев рубил шаг в прежнем ритме, будто наслаждаясь своей бессмысленной безмятежностью.

      В сплочённых колоннах идут легионы

      На бой, на великую месть…

      Какая месть, думал Радовский. Он пытался всмотреться в весь этот абсурд и уже не надеялся отыскать в нём черты хоть какого-то организованного смысла.

      Когда он захлопнул дверцу полуторки, на аэродроме заработали моторы последних самолётов.

      Во второй половине дня до роты солдат в гимнастёрках цвета хаки при поддержке двух танков Т-34 и самоходного орудия среднего калибра атаковали посты аэродромной охраны.

      Радовский, наблюдая в бинокль за маневром атакующих, послал на аэродром связного с запиской, в которой предлагал унтерштурмфюреру Городне отойти вместе с ними. Но связной не вернулся. Ответа не последовало. Ответ он увидел спустя несколько минут, когда его взводы уже заканчивали погрузку на машины: русские эсэсовцы приняли бой. Как это было смело и глупо! Впрочем, их командир был прав: «За всё теперь настало время мести…»

      Глава седьмая

      «Тридцатьчетвёрка», подожженная восьмидесятивосьмимиллиметровым снарядом