Музыка лунного света. Нина Георге

больше не хотели жить так, как раньше. Но почему вы попробовали лишить себя жизни именно в Париже?

      «С каким упреком он это произносит. Никто не приезжает в Париж умирать, все хотят здесь только жить и любить, одна я такая глупая: думала, что здесь можно умереть».

      – Мне показалось, что Париж для этого очень подходит, – пояснила Марианна.

      Наконец ей удалось выполнить задуманное. Она преодолела настойчивое желание сказать правду.

      – Хорошо. – Он встал. – Я хотел бы, чтобы вы прошли несколько тестов, прежде чем поедете домой. Пойдемте. – Он распахнул перед нею дверь.

      Марианна смотрела на свои ноги в серых туфлях, механически переставляя их шаг за шагом. Вот она вышла из кабинета. Вот прошла по коридору, вот толкнула вращающуюся дверь, вот прошла по другому коридору – и дальше, дальше, дальше.

      Ее отец работал настройщиком колоколов, но потом сорвался с крыши колокольни и переломал почти все кости. Ее мать смертельно обиделась на него за это несчастье и не могла простить ему это до конца его дней. Времена ныне тяжелые, не пристало мужчине подвергать жену подобным испытаниям.

      Отец объяснял ей суть колокольного звона: «Язык должен поцеловать стенку колокола, только слегка прикасаясь, и нежно-нежно заставить ее завибрировать, нежно, без принуждения».

      По характеру он тоже чем-то напоминал колокол. Если от него требовали ответа или поступка, он замыкался в себе и замолкал, пока его не оставляли в покое.

      После смерти бабушки он решился переехать из супружеской спальни в сарайчик, который переоборудовал под мастерскую и в котором устроил себе постель. До замужества Марианна служила посредницей между родителями, она приносила отцу обед в мастерскую, где он для развлечения изготавливал маленькие глокеншпили. С ним Марианна ощущала ту же потребность поделиться сокровенным, что и он с ней, а он бывал тронут тем, что у него есть дочь, которая его любит и шепотом поверяет ему свои тайные мечты и жизненные планы: сначала ей хотелось стать археологом, потом – учительницей музыки, потом – конструировать детские велосипеды и жить в доме на берегу моря. Оба они были мечтателями.

      – Ты слишком многое переняла от отца, – говорила ее мать.

      Марианна несколько десятилетий не могла вспоминать о нем. Ей его не хватало; возможно, это была единственная тайна, которую она не скрывала от себя самой. А еще не забывала о своем обещании быть счастливой.

      – Извините, я отлучусь на минуту, – сказал психолог и поманил докторшу, которая прошлой ночью доставила Марианну в больницу. Они заговорили по-французски, время от времени посматривая на Марианну.

      Марианна отошла к окну, отвернулась и стала к ним спиной, чтобы незаметно достать из сумочки изразец и беспрепятственно полюбоваться им.

      Кердрюк. Дотронувшись до картинки, она ощутила такое сильное сердцебиение, что у нее на миг почти прервалось дыхание.

      «Суицид имеет некую ценность».

      Марианна снова посмотрела на пол.

      «Я и правда терпеть не могу эти туфли».

      А потом она просто пошла,