Вельяминовы. Время бури. Книга вторая. Часть седьмая. Нелли Шульман

обслуживает. Из Баку везут икру, в бочонках, осетрину, ящики с коньяком…

      По слухам, в Тегеран, для концерта, прилетала мисс Дитрих:

      – Но лучше бы мисс Фогель…, – Эйтингон вспомнил черные, падающие на плечи, тяжелые волосы, пышную грудь в декольте вечернего платья, – ей тоже тридцати нет. Она совсем молодая…, – концерт советской делегации, все равно, послушать бы не удалось:

      – Американцы и англичане для себя мисс Дитрих приберегли…, – набрав первую цифру номера, он насторожился. С дальнего конца улицы, где стоял шлагбаум, патрулируемый охранниками союзников, донеслись два предупредительных выстрела.

      Даже не накинув брошенный на спинку кресла твидовый пиджак, Наум Исаакович спустился по мраморной лестнице, в вестибюль посольства:

      – Скорее всего, у кого-то нервы сдали. Палят по кошкам в кустах, все в напряжении…, – Эйтингон даже в командировках не носил форму, но здесь все знали, кто он такой. Капитан, начальник смены, вытянулся, вскочив из-за конторки:

      – Все в порядке, товарищ комиссар государственной безопасности…

      Наум Исаакович хохотнул:

      – Союзники опять кота за немецкий десант приняли…, – пару дней назад, американские охранники, ночью, расстреляли помойного кота. Два поста охраны, советский и союзников, переговаривались по рации, через военного переводчика, местного работника НКВД. Капитан позволил себе улыбнуться:

      – Никак нет, товарищ комиссар государственной безопасности. Парочка нищих пыталась в посольство пройти. Якобы, они британцы. Их арестовали, превентивно…, – не дослушав, Эйтингон выбежал на гранитные ступени. Советский пост охраны располагался рядом с коваными воротами, с гербом СССР. Высокий, с мощными плечами калека, с изуродованным, обожженным лицом, в местном халате, разбитых сапогах и чалме, на почти лысой голове, и стройная женщина, закутанная в черную чадру, шли, под конвоем британских охранников, в хаки, к посольской калитке. Пару сопровождал майор Кроу, в отлично сшитом костюме, при галстуке.

      С утра задул сильный, холодный ветер с гор, посыпал мелкий снежок. Деревья на улице гнулись, шурша сухими листьями. Тонкий луч солнца, появившись из-за туч, заиграл золотом в коротко стриженых, каштановых волосах майора Кроу. Эйтингон, незаметно, сжал кулаки. Невозможно было отдать приказ советским охранникам стрелять на поражение.

      – Через три дня конференция начинается. Нельзя идти на такое нарушение протокола…, – бессильно подумал Наум Исаакович:

      – Мерзавец агент британцев. Жена его Петра завербовала, переспала с ним. Понятно, что брат Вороны не просто так в Мурманск явился. Но где ребенок? – судя по фигуре Князевой, под чадрой она никого не прятала. Калитка захлопнулась.

      Бывший Герой Советского Союза Воронов и бывшая орденоносец Князева ступили на суверенную территорию посольства Его Величества короля Георга.

      Шторы в комнате задернули. Через небольшую щель виднелось хмурое, серое