Библиотека на Обугленной горе. Скотт Хокинс

спасибо. Для меня рановато.

      – Как хочешь, милая.

      Дженнифер сделала еще одну затяжку и убрала трубку в мешочек. Некоторое время они сидели молча, глядя, как готовит миссис Макгилликатти.

      – Бедная женщина, – сказала Дженнифер на пелапи, качая головой.

      – Что ты имеешь в виду?

      – У нее сердечный уголь. Это очевидно.

      – Что-что у нее?

      Дженнифер удивленно посмотрела на Кэролин.

      – Я думала, ты знаешь все языки.

      – Знаю и не знаю, – ответила Кэролин. – То есть я понимаю слова, которые ты используешь, но для меня они лишены смысла. Надо полагать, это технический термин? Что-то… из твоего каталога? – И поспешно добавила: – Я не прошу объяснять!

      Обсуждение чужих каталогов было единственным, что им действительно запрещалось. Безоговорочно. Отец никогда не объяснял причины, но относился к этому крайне серьезно. Предполагалось, что он не хочет, чтобы кто-то из них стал слишком могущественным, однако после случившегося с Дэвидом никто не осмеливался задавать вопросы.

      – Все в порядке, – сказала Дженнифер. – Правила, которыми я руководствуюсь, слегка отличаются от ваших. Я могу обсуждать заболевания, их симптомы, диагноз, вероятный исход – все, что вызывает у пациента законный интерес. Я не могу лишь вдаваться в технические подробности лечения.

      – Правда? Я не знала. – В последние годы они с Дженнифер мало разговаривали. – И… что это? Плохой клапан?

      – Нет, нет. Это не связано с физиологией. «Сердечный уголь» – это название синдрома.

      – Крайне живописное.

      Дженнифер пожала плечами:

      – У Отца есть поэтическая жилка.

      Кэролин удивленно заморгала.

      – Как скажешь. Так что с ней не так?

      Дженнифер сжала губы, подбирая правильные слова:

      – Она готовит кеек-сы.

      – Кеек-сы? Ты имеешь в виду кексы?

      – Точно! – Дженнифер кивнула. – Именно! Значит, ты понимаешь.

      – Э-э… нет, Дженнифер. Извини. Я совсем не понимаю.

      Лицо Дженнифер вытянулось.

      – Она готовит кексы. Сама их не ест, но все равно готовит. Каждые несколько дней.

      – Я все равно не…

      – Иногда она поет, когда готовит их, – продолжила Дженнифер. – Вот откуда я знаю. Слова даже не нужны. Я могу все понять, услышав, как кто-то поет или просто мурлычет себе под нос.

      – Понять что? – спросила Кэролин, окончательно запутавшись.

      – Ее болезнь, – ответила Дженнифер. – Кексы предназначаются не ей. Они для того, кого она давным-давно утратила.

      – Для ее мужа? – Супруг миссис Макгилликатти скончался пару лет назад.

      – Нет, – сказала Дженнифер, – не для него. Бо́льшую часть их семейной жизни он провел на работе. Это было для него самым важным. Кроме того, у него были и другие женщины. Однажды она попыталась поговорить с ним об этом, и он избил ее.

      – Мило.

      Миссис Макгилликатти сновала по кухне, ее глаза смотрели куда-то вдаль.

      – Однако у нее был ребенок. Она сама этого не осознает, но кексы – для него.

      – И что произошло?

      – Мальчику