Последний довод королей. Джо Аберкромби

было идти искать вас.

      – Ладно, все виноваты. Но ты, смотрю, наконец усвоил урок: ни на что не надеяться. Жизнь если чему и учит, так ждать только худшего.

      – Думаю, надо смотреть правде в глаза.

      – Это ты умеешь. В конце концов все обернулось не так уж и плохо. Ты снова с нами.

      – С вами, да. – Логен тяжело вздохнул. – Вернулся к войне, дрянной жрачке и ползаю на брюхе по лесу.

      – Лес, – фыркнул Тул и тут же расплылся в широкой улыбке. – И что меня в него тянет?

      Логен отпил глоток из фляги и вернул ее Тулу. Тот тоже приложился к горлышку. Затем оба посидели немного в молчании.

      – Веришь, нет, но я не просил этого, Тул.

      – Никто не просил, уж такова наша судьба. Хотя это не значит, что мы этого не заслужили, да? – Тул хлопнул широкой ладонью Логена по плечу. – Захочешь поговорить – я всегда рядом.

      Логен смотрел ему в спину. Хороший человек Грозовая Туча. Тот, кому можно довериться. Таких мало осталось. Тул, Молчун и Ищейка. И Черный Доу, по-своему, тоже. В сердце Логена даже затеплилась искра надежды. Он почти порадовался, что вернулся на Север, но тут взглянул на строй солдат и заметил Трясучку – тот смотрел прямо на него. Логен с радостью бы отвернулся, однако Девять Смертей отворачиваться не привык. Поэтому он сидел на валуне, и они смотрели друг на друга. Логен чувствовал, как поднимается желчь, пока наконец Трясучка не скрылся в деревьях. Логен покачал головой и, снова облизнув зубы, сплюнул на землю.

      Отец говаривал: лишних ножей не бывает… если только их не направляют на тебя люди, которым ты не по вкусу.

      Лучший из врагов

      Тук-тук.

      – Не сейчас! – прорычал полковник Глокта. – У меня дел невпроворот!

      Рабочий стол буквально прогибался под тяжестью бумаг: тысячи признаний, которые следовало подписать. Кончик пера сточился и был мягок как масло, так что выполненные красными чернилами подписи Глокты больше смахивали на кровавые брызги.

      – Проклятье! – прокричал он, локтем задев бутылек с чернилами. По столу, впитываясь в стопки пергамента и стекая на пол – кап-кап-кап, – расползалась красная лужа.

      – Будет тебе еще время подписать признания. Гораздо больше времени.

      Полковник нахмурился. Воздух в кабинете заметно похолодел.

      – Снова ты! Как всегда некстати!

      – Значит, помнишь меня?

      – Мне кажется… – В углу стояла женщина, однако Глокта не мог разглядеть ее лица. Никак не мог припомнить, откуда он ее знает.

      – «Делатель упал, пылая огнем, и разбился о мост, что был внизу…» – Откуда Глокта знает эти слова? Старые глупые байки. Хрен бы с ними, однако нога принялась ныть. Глокта поморщился.

      – Мне кажется… – Привычная уверенность стремительно таяла. Воздух в комнате все холодел, и вскоре дыхание вырывалось изо рта па́ром. Гостья тем временем подошла ближе, и Глокта еле поднялся из кресла. Нога, словно в отместку, заныла сильнее.

      С трудом он пробормотал:

      – Чего вы хотите?

      На лицо гостьи упал свет, и Глокта узнал