Вельяминовы. Время бури. Часть вторая. Том четвертый. Нелли Шульман

готические буквы семейного девиза, – правильно. Все, что мы делаем, для блага Германии… – стряхнув пепел, он добавил:

      – Штауффенберга посылают в Северную Африку. Дождемся его возвращения и отступления вермахта на восточном фронте… – отец повел рукой:

      – К тому времени Эмма сможет оказаться в рейхсканцелярии. Я попрошу его… – граф редко называл старших сыновей по имени, – устроить протекцию девочке… – заговорщики хотели получать сведения о планах Гитлера. Машинистка или секретарша годилась, как нельзя лучше. Генрих вздохнул:

      – Надо обезопасить Эмму, папа. Она молода, она захочет пойти на жертву, ради Германии… – граф отрезал:

      – Никаких жертв, кроме бесноватого и его окружения. Эмма сообщит о совещаниях, и так далее, но я не позволю ей присутствовать на взрыве. Она понадобится тебе здесь… – по плану Генрих отвечал за мобилизацию военных сил в столице.

      Он весело сказал Марте:

      – Совсем, как у вас, в семнадцатом году. Солдаты перейдут на нашу сторону, мы разделили Берлин на участки. Возьмем в свои руки коммуникации, свяжемся с нашими людьми на местах… – они рассматривали испещренную значками карту Германии:

      – Солдаты выполнят приказы офицеров, – уверенно сказал Генрих, – к нам присоединится немецкий народ… – вернувшись в купе, он просмотрел служебные материалы. Генрих, даже не думая, подсчитывал расходы по лагерям уничтожения. Карандаш бегал по полям аккуратных, машинописных бумаг:

      – Это цифры, – угрюмо думал Генрих, – но за каждой цифрой человеческая жизнь. Мальчика Эдуарда, из Брюсселя, например. Где он сейчас? Его нет, нет его родителей, нет семьи. Они стали дымом, пеплом… – Генрих отговаривался от посещения лагерей, ссылаясь на занятость. На совещаниях, он, довольно надменно, говорил:

      – Не вижу причины тратить бензин на бездумные, развлекательные поездки. Зондеркоманды из славян и евреев выполняют свою работу. За ними надзирают обученные офицеры, и младший командный состав. Присутствие экономистов на подобных… – Генрих пощелкал пальцами, – мероприятиях, совершенно бессмысленно… – Генрих знал, что, окажись он свидетелем акции, он либо застрелится, либо расстреляет первых попавшихся эсэсовцев.

      – Питер у меня просил оружие, в Хадамаре. Тогда перед нами был один Пауль, а сейчас речь идет о сотнях тысяч людей. Почему союзники не бомбят Польшу, у них есть координаты лагерей? Никто не верит… – понял Генрих, – никто не видел собственными глазами, что происходит, когда поезда прибывают на станции. Никто не вышел живым из лагеря уничтожения… – в Аушвице людей отправляли в рабочие бараки, и медицинский блок:

      – В Аушвице есть шанс остаться в живых… – Генрих затянулся сигаретой, – месье Мартен зимой едет в Польшу. Он встретится с обслугой лагеря, с иностранными рабочими… – бараки трудовых резервов стояли отдельно. Французов присылали в Польшу согласно закону о трудовой повинности, подписанному маршалом