Вельяминовы. Время бури. Часть вторая. Том четвертый. Нелли Шульман

серебряным кольцом, к твиду жакета, – Иисус и Дева Мария благословили мое чрево новым солдатом для фюрера… – Марта указала глазами на живот, – однако я знаю много католиков, истинных сыновей и дочерей фюрера, которых Господь не оделил подобным счастьем. Ваше высокопреосвященство, – зеленые глаза заблестели, – если фюрер, в своей мудрости, распорядился отбирать для ариизации славянских детей, из Польши и Чехии, то почему мы не можем распределить в семьи детей бельгийских? Они сироты, католики, в них нет дурной крови славян… – с посетительницей было не поспорить.

      Несмотря на хрупкие запястья, изящные щиколотки, и веснушки у носа, графиня фон Рабе напоминала нунцию тяжелый танк.

      Вытащив рекомендательные письма, с весомыми подписями, она долго распространялась о горе женщин, не могущих произвести на свет ребенка:

      – Дети вырастут в любви к фюреру, и рейху, – заверила Марта нунция, – они станут гордостью Германии… – монсеньор откашлялся:

      – Фрау фон Рабе, надеюсь, вы понимаете, что если святой отец Виллем подозревается в сомнительных знакомствах, то я не могу, и не буду спорить со службой безопасности рейха. Отец де ла Марк не ребенок, ему тридцать лет… – письмо из ватиканской канцелярии лежало в папке у Орсениго. Речь шла о внуке канонизированных бельгийских святых, и о десятке детей, из католического приюта. Справившись во внутренних документах Ватикана, нунций узнал, что святому отцу в этом году исполнилось тридцать:

      – Он сан поздно принял. Сначала был инженером, потом в Конго работал, в приютах, с отцом Янсеннсом… – Орсениго пока не стал связываться с Принц-Альбрехтштрассе. Отца Виллема обвиняли в укрывании партизанского связного, радиста, пойманного с передатчиком.

      Марта сказала свекру:

      – Главное, найти святого отца и детей. Группу могли разделить, послать малышей в приюты, а отца Виллема в Дахау, в бараки для священников. Но если он в лагере, то мы о нем позаботимся. Будем отправлять передачи, в Дахау подобное разрешают. Детей разберут по семьям, после войны они вернутся к родителям… – голубые, в мелких морщинах, глаза свекра, грустно посмотрели на Марту:

      – Может быть, их родители мертвы, милая моя. Не забывай о депортациях…

      Марта помнила:

      – Тем более, надо разыскать малышей, – твердо сказала девушка, – мы с Генрихом взяли бы мальчиков… – она махнула на восток, – но такое опасно. Нет сомнений, что Макс навещал приют. Он мог запомнить близнецов… – Марта выучила наизусть имена и возраст детей. Сведения пришли отдельным письмом из Ватикана, лично ей в руки:

      – Жозеф и Себастьян Мерсье, – повторяла она, – шести лет от роду… – выслушав нунция, Марта вежливо согласилась:

      – Разумеется. Если отец де ла Марк был вовлечен в сеть людей, измышляющих нанести вред рейху, он заслужил наказание. Но дети… – Марта промокнула глаза шелковым платком с монограммой, – дети, невинные