Свет венца. Станислав Рем

принялась суетливо рыться в карманах брюк, от чего Председатель Петросовета изогнулся, словно гад ползучий. Женщина с трудом нашла в себе силы, скрыть брезгливость на лице, глядя на то, как взрослый мужик ведёт себя, будто нашкодивший гимназист.

      Григорий Евсеевич распрямился, протянул ленточку телеграфа.

      – Читай. Вслух!

      – Бокию. Зиновьеву. – Принялясь вчитываться Варвара Николаевна, пропуская сокращения «зпт» и «тчк», и добавляя, по смыслу, предлоги и союзы там, где те отсутствовали. – В связи с углубившимся сопротивлением белой реакции, принято решение о превращении Советской республики в единый военный лагерь. Решение ВЦИК будет опубликовано на днях. Незамедлительно приступить к поиску и изоляции, вплоть до ликвидации, всех контрреволюционных элементов. О каждом шаге ПетроЧК и Петросовета докладывать ежедневно в Совнарком, ВЦИК, ВЧК. Подпись: Дзержинский, Свердлов.

      Варвара Николаевна с недоумением подняла глаза на любовника:

      – И как это понимать?

      – А так, дорогая моя! – Язвительно, перегаром, выдохнул любовник. – Спелся наш Яков с твоим Феликсом. Понятно? В одну дуду теперь дуют! – Зиновьев сплюнул на землю, растёр плевок каблуком сапога. – Сговорились, суки.

      Яковлева с силой сжала ленту в кулаке.

      – Не трясись. Это ещё ни о чём не говорит.

      – То есть как? – Вспыхнул Григорий Евсеевич.

      – Думай логично, Гриша. – Варвара Николаевна понизила тон. – Наш план сорван. Ленин жив. Дзержинский остался при власти. Но ещё не всё потеряно. Могло быть хуже. Слава богу, Феликс поверил в заговор и в иностранное вмешательство, и не стал рыть глубже.

      – А Свердлов?

      – А что Свердлов?

      – То есть как что? – Выплюнул в мате очередной фонтан злости Зиновьев. – А что если Яков заговорит?

      – Зачем? – В недоумении выдохнула Яковлева. – До стенки дело не идёт. Верёвка его горло ещё не жмёт. С какой стати Свердлову нас продавать? Нет, Григорий, Яков будет молчать. Мы для него дойная корова, дои, сколь хошь. Кто ж ему ещё, окромя нас, принесёт рыжьё? К тому же, развяжет язык, самому придётся отчитаться за то барахло, что получил из наших рук. А это, – Варвара Николаевна сделала красноречивый жест большим пальцем левой руки вкруг шеи, – петля.

      – Так-то оно так. А, ежели, прижмут?

      Яковлева развернула ладошку, с зажатой в ней телеграфной лентой:

      – Смотри, кто подписался. Свердлов по-прежнему во власти.

      – В подконтрольной власти! – выдохнул Зиновьев.

      Тут Варвара Николаевна была вынуждена согласиться.

      – Так чё дале будем делать? – Григорий Евсеевич топтался на месте, будто конь в стойле.

      В нужник что ли хочет? – мелькнуло в голове женщины, чтобы тут же данная мысль испарилась.

      – Дале – затихним. – Сказала, будто отрезала Варвара Николаевна. – Подождём, чем всё кончится.

      – А как быть со Свиридовым? Он же в Москве. В самом центре событий и с саквояжем… Ошь ты Боженька мой… А тут ещё Канегиссер, будто гвоздь в жопе торчит! Ты хоть понимаешь, если