.

не понравился. Слишком спокойный, открытый. Точнее, как сделал для себя вывод Виктор Андреевич – наглый и хитрый. Ну, как же, столица! Такие, как давно пришёл к выводу полковник милиции, всегда мягко стелют. А после бац – гуляй моя деревня.

      Ларионов проводил взглядом руку москвича, которая спрятала во внутренний карман пиджака удостоверение личности. Даже этот жест у столичного следователя полковнику показался, чересчур, скользящим, кошачьим.

      – Как там, в столице? – для затравки разговора, поинтересовался Виктор Андреевич, но Глебский не услышал никакой заинтересованности в голосе Ларионова. Дань традициям, не более.

      – Да всё так же. Без перемен.

      – Это хорошо.

      – От чего хорошо? Что замечательного в том, что нет хороших изменений в жизни?

      – Странно, – Ларионов стрельнул в собеседника цепким взглядом. – Вся страна идёт семимильными шагами в светлое будущее, а, по вашим словам, в белокаменной всё плохо.

      Глебский мысленно поаплодировал полковнику: ай да милиция, с ходу подцепил. И ответить, главное, нечем.

      Ларионов, в свою очередь, открыто улыбнулся, показав Глебскому белые, крепкие зубы. Не курит, неожиданно подумал Андрей Сергеевич. И в глазах хитрость. Плохо. Значит, будет, в лучшем случае, «тормозить» дело. В худшем – «тянуть» на себя.

      – Да нет. – Пришлось Глебскому, всё-таки, выходить из ситуации. – За морем, как писал классик, житьё не худо… Но, хотелось бы лучше! Ну, да, что мы о Москве… Давайте перейдём к нашим делам. Нам бы, Виктор Андреевич, узнать, так сказать, из первых уст, на какой стадии находится в данный момент расследование убийства полковника Иванова? Как работает следственная бригада? Есть ли проблемы? Может, помощь какая нужна?

      – На какой стадии… – эхом отозвался Ларионов, и слегка нахмурил брови. – Да пока всё на той же.

      – А точнее?

      – А точнее, будет так. Первая, и пока основная, версия, которую отрабатываем: вашего полковника, то есть, товарища Иванова, убили с целью ограбления.

      – Однако, вы не исключаете и иные варианты? – тут же заинтересованно спросил Глебский.

      – А как же… – согласился милиционер. – Вторая версия: убийство по личным мотивам. Третья: самая маловероятная. В связи с социальным окружением покойного.

      – Это то же самое, что по личным мотивам. – Вставил реплику Андрей Сергеевич.

      – Не совсем. К примеру, не вернул крупный долг. Это личный мотив, или социальный?

      – То есть?

      – Ну, как вам сказать, – протянул Ларионов, и бросил мимолётный взгляд на Малышева. – Скажем, Василий Трифонович кому-то был должен. Или, ему. А отдавать не захотели. Опять же, с пьяным соседом по дому мог поругаться. Слово за слово… Возможно, хоть и маловероятно. Но это так, к примеру. Есть и четвёртая версия.

      – А она в чём заключена?

      – В служебных обязанностях Василия Трифоновича. Но, данную версию отрабатывать будете вы.

      – Понятно. Над второй и третьей работаете? Или только на первой сидите?

      – На данный момент, повторюсь, основательно работаем с первой. Для этого имеются основания.