Принимая во внимание. Станислав Рем

А товарищ полковник его, естественно, зачитал на заседании обкома.

      – Всё? Вот так просто? Просто разработали, просто доложили.

      – А вас что, прислали узнать о плане, или выяснить причины гибели Иванова?

      – Молодец! – Андрей Сергеевич шмыгнул носом: и почему поленился выяснить, какая погода в это время года в данной местности? Пальтишко было, явно, предназначено не для такого климата. – Только меня подобными доводами не достанешь, майор. Ты обязан мне помогать? Вот и будем от этого плясать. И запомни. Мне необходима любая деталь, как воздух. Из деталей складывается большое, целое. А нужно это следствию, или нет – после разберёмся. Как говорится, отделим зёрна от плевел.

      – Не боишься копаться в грязном белье?

      – А что так осторожно высказался? Я покрепче добавлю: мы не в белье копаемся, а роемся в дерьме. Служба у нас такая. – Спокойно отозвался подполковник. – Так, что то был за план?

      Майор кивнул на гранитное, невысокое крыльцо, с мощным, дубовым дверным блоком, с левой стороны от которого, на голубом фоне, под стеклом, красовалась информация следующего содержания: «Амурское областное управление внутренних дел»:

      – Пришли.

      – Вижу. Повторяю вопрос. Что был за план?

      – Не понимаю, к чему эта детализация. Она же к смерти Иванова не имеет никакого отношения.

      – Товарищ майор, это я буду решать: имеет, или нет. – Глебский мысленно одёрнул себя. Не так нужно общаться с пусть и временно, но исполняющим обязанности руководителя областного управления КГБ. Потому, как ему нужен союзник, а не тормоз в расследовании. Андрей Сергеевич сгладил слова улыбкой, и тут же продолжил, более сдержанным тоном. – Поверь, майор, если подтвердится, что вашего руководителя убили уголовники, и, что самое главное, при нём не было никаких документов, а причина убийства не связана со служебными обязанностями, моя бригада тут же свернёт работу, и вернётся в Москву. Без всяких претензий к кому-либо! Но, до тех пор, пока я такого подтверждения не буду иметь на руках, будем копать! Тщательно, скрупулезно, настойчиво! Вот потому, меня и интересует всё, что происходило с Ивановым. Особенно в последние дни, перед смертью. Итак…

      Малышев посмотрел по сторонам, будто оттуда к нему могла подоспеть помощь.

      – Вам прямо сейчас и здесь обо всём доложить? Или, может, найдём другое, более пристойное место?

      – А чем тебя это не устраивает?

      – Холодно.

      – А кафе рядом есть?

      Малышев отрицательно покачал головой.

      Москвич посмотрел по сторонам. Широкая улица. Как гласила вывеска на здании милиции, имени 50-летия октября. Судя по всему, центральная. Культурная. Аккуратная. Редкие авто. Редкие прохожие. А как иначе: рабочий день в разгаре. Невдалеке, через дорогу, виднелось некое пятиэтажное, судя по внешнему виду, фабричное сооружение. Глебский указал на него рукой.

      – Это что?

      – Швейная фабрика. В народе называют «швейкой». – Неохотно отозвался Малышев.

      – В центре города?

      – А чем вас фабрика-то