За тихой и темной рекой. Станислав Рем

пуговицу в покое, и, резко развернувшись, первой прошла в столовую.

      Ужин прошёл, как после дал ему оценку Владимир Сергеевич Киселёв, в атмосфере лёгкого возбуждения. Супруга губернатора, Алевтина Львовна, великолепно справлялась с ролью хозяйки дома и души компании. Она тихонько делала распоряжения прислуге по поводу смены блюд, одновременно вставляя колкие и в большинстве случаев – довольно точные – замечания в мужскую беседу. Те же, в свою очередь, особенно господин губернатор, сыпали весёлыми историями, которые имели место в их жизни, или же чаще в жизни хороших знакомых. Алексею Дмитриевичу припомнилось несколько анекдотичных случаев, произошедших во время всероссийской переписи населения. Владимир Сергеевич припомнил, каким он был в начале своей профессиональной деятельности. Чем, нужно признаться, очень рассмешил женскую половину компании. Даже Олег Владимирович рассказал кое-какие весёлые светские столичные истории.

      После того, как подали фаршированного осетра, Владимир Сергеевич, как бы невзначай, поинтересовался, какая же воинская часть будет первой принимать инспектора?

      Олег Владимирович сконфуженно пожал плечами, как бы показывая: мол, не я заговорил о делах в столь приятной обстановке, но что поделаешь, и ответил вопросом:

      – А с кого вы бы мне посоветовали, Владимир Сергеевич?

      Теперь пришла очередь полицмейстера изображать сконфуженный вид.

      – Признаюсь, как по мне, всё равно, с кого начать. К примеру, второй казачий полк. Расквартирован в Благовещенске с тысяча восемьсот девяносто четвёртого года. Ежели вы надумаете там проверять всю документацию, могу вас уверить, столица не увидит господина Белого, по меньшей мере, года полтора.

      Алексей Дмитриевич хмыкнул в усы, и добавил:

      – Поверьте, в других полках ситуация тоже не из лучших. Уж что-что, а документацию мы умеем чтить, как никакой другой народ Европы.

      – А немцы? – вставил реплику Олег Владимирович.

      – А что немцы? Точно такой же народ, как и мы. Вот только с законами у них правильно вопрос поставлен. И бумагу они не любят, не уважают, как мы, а боятся, – губернатор промакнул рот салфеткой, поле чего положил руки на стол. – Кто такой немец? Он хуже славянина. Как это ни странно звучит. Поверьте мне, я был начальником штаба Брест-Литовской крепости в течение трёх лет, и насмотрелся на эту народность от и до. Пока над ним, то есть немцем, висит дамоклов меч правосудия, он самый законопослушный европеец, какого и не сыскать на всём континенте. А дашь ему волю, такие дела творит, которые нашему мужику и в кошмарном сне не могут присниться. Достаточно вспомнить, о чём пописывает их славноизвестный Сигизмунд Фрейд.

      – Зигмунд. – тихонько поправил Олег Владимирович.

      – Так он и вам известен? – губернатор вскинул глаза на сидящего напротив него Белого.

      – Я бы так сказал: наслышан. Но с трудами не знаком.

      – Вот. То-то и оно! С трудами мы не знакомы, а наслышаны. И уже считаем его величиной.