Танец мотылька. Диана Билык

за что нам такие испытания?

      Вопрос в воздух, но такой искренний, что меня бросает в дрожь еще больше.

      Гляжу на стол через плечо, вцепляясь в руки Марка. Он понимает.

      Отставляет бокалы и вино на тумбочку и подсаживает меня на стол. Штамп в паспорте и невероятная тяга – делают свое дело. Только где-то глубоко под ребрами стонет прошлая жизнь: бьется о решетку настоящего и крошит ненавистные и ненужные крылья.

      Вольный ухмыляется. Его взгляд скользит по щели распахнувшегося халата и мне на миг кажется, что он удивлен. Словно видит впервые мое тело. Будто это не я потеряла память, а Марк. Ступает ближе и осторожно раздвигает мне ноги. По плечам скользит мягкий шелк, лаская и изводя мурашками. Он расплывается красной рекой по столешнице.

      Хриплю имя мужчины, когда настойчивые пальцы бегут по внутренней стороне берда и замирают на кружеве белья.

      – Моя – только моя. Слышишь?

      – Да-а-а, – выдыхаю, и подтягиваю к себе, чувствуя его возбуждение. Стягиваю через голову несносную футболку Марка, что мешает прикоснуться к нему. Провожу ладонями по туго стянутым бинтам. Мужчина шипит сквозь зубы, но не от боли, а от удовольствия. Целую его в острый подбородок и ловлю губами не то вздох, не то всхлип. Подеваю резинку боксеров, намереваясь раздеть полностью, но Вольный отстраняется и снимает их сам. На миг понимаю, как холодно без его теплых объятий и как бессмысленна наша история. Мы – чужие. Но нераздельные.

      «Муж» осторожно проникает, прижимая мои ноги к своим бедрам, заставляя сомкнуть стопы за его спиной. Чувствую крепкие пальцы на ягодицах. Впиваюсь ногтями в упругий пояс. Холод и пламя сплетаются в невероятную субстанцию. Перед глазами плывет водоворот эмоций: кончики черных волос, как ниточки, связавшие вечность; синие, будто сапфиры, глаза, которые зачаровывают; жаркое дыхание, что влетает в легкие и распускает бутон наслаждения.

      Скрипит столешница от наших встречных движений. Вдох-выдох в такт. Шаг вперед. Еще вперед. Еще и еще. Поцелуи все короче, дыхание все гуще и тяжелей. Губы не смыкаются – хочется пить его страсть и плавиться от касаний.

      Движения ускоряются. Ладони терзают спину, дергая лопатки, словно надавливая на нужные точки, чтобы раскрыть крылья. Марк притягивает меня к себе так сильно, что не хватает воздуха. Выгибаюсь назад, приоткрывая шею. Волосы падают на одну сторону и «муж» впивается поцелуем в жилку под подбородком. Тянет ниточку прикосновений вверх, спутывая ее в волосах, и снова перебирается ниже – на плечо. Прикусывает ключицу.

      Обе ладони Марка шарят по телу и замирают, прожигая спину. Он держит и не позволяет упасть.

      Вдох-выдох. Шаги только вперед. Бег навстречу. К нему. Ненасытному и чужому. А может моему?

      Марк витиевато ругается, и перехватывает руками бедра, почти до острой боли. Я понимаю, что он уже не может терпеть. И расслабляюсь.

      – Не сдерживайся, – шепчу сипло.

      Рывки становятся жестче, неистовей. Кожа покрывается скользкой влагой, под пальцами плывет натуральная магма. Здесь и сейчас – только его вдох и мой выдох.

      Марк хрипит и вымученно