Танец мотылька. Диана Билык

но за все последствия будете вы отвечать!

      Тьма вдруг расступается, и голос Марка разлетается эхом: ать… ать… ать…

      Я выпрыгиваю из сна. «Муж» теребит меня за плечо:

      – Просыпайся, нужно поесть.

      Фокусирую на нем взгляд и вижу лохматые снежинки в его синих глазах.

      – Марк, опять! Твои радужки мерцают…

      Он моргает и быстро уходит на кухню.

      – Вставай, а то все остынет, – бросает из коридора.

      Выхожу из комнаты, справляясь с головокружением. Проходя мимо комода, замечаю фотографию незнакомца. Хватаю ее и направляюсь на кухню.

      – Кто это? – тычу «мужу» в лицо.

      – Ты мне скажи, – Марк сидит за столом, закинув ногу на ногу, вальяжно растянув руки по спинке мягкого уголка.

      – Но я не помню.

      – Как не помнишь меня, смерть родителей и многое другое… Садись есть! – его голос резкий.

      Прохожу вперед, но замираю возле табуретки.

      – Ты меня обманываешь, я чувствую.

      – Расскажи, – Вольный занижает голос, глядя из-под ресниц. Глаза такие мрачные, что мне становится страшно. Сажусь.

      – Сон снился, словно ты сговорился с кем-то.

      Кажется, «мужа» передергивает.

      – И что я говорил в твоем сне?

      – Что со мной что-то не так, – его брови ползут вверх, глаза округляются.

      – Что еще?

      – Что ты не будешь отвечать…

      – Твою ж мать! – он вскакивает и отходит к окну. – Я чувствовал, что все идет не так, как надо! Тварь!

      Его слова секут колючей плетью, я не понимаю, что происходит. Сжимаю в пальцах фотку. Марк вдруг оборачивается. Мне хочется встать и убежать.

      – Ты не мой муж? Правда ведь?

      – О чем ты, Медди? – фальшивая напускная улыбка. Будто и не он секунду назад яростно кричал в воздух.

      – О том, что «Медди» меня называл только один человек, и он сделал мне больно. О том, что я ненавижу эту погремуху!

      – Ладно, остынь. Ты просто устала. Вероятно, у тебя не просто амнезия, а какая-то проблема психики после случившегося. Завтра утром поедем к Вере Васильевне.

      – Не хочу. Мне правда нужна. Я вижу это в твоих глазах, каждый раз, когда ты смотришь на меня. Твой взгляд горит каким-то странным белым огнем.

      Мужчина сжимая кулаки, снова отворачивается.

      – Ты бредишь.

      – Как хорошо списать все на болезнь, – бросаю на стол карточку и замираю от нахлынувшего потока мыслей.

      – Вика, ты сейчас переволновалась, – Марк идет ко мне. Я настораживаюсь. Собираюсь выйти из кухни, но он успевает меня задержать, и силой усаживает на мягкий уголок. Садится напротив и не выпускает моих рук из жарких ладоней. Смотрю на наши кольца, буквы, которые выбиты на них, сияют. Я всматриваюсь. Поднимаю глаза, Вольный что-то шепчет.

      – Что ты делаешь? Ты видишь это? Что с кольцами?

      – Боже, Вики, не пугай меня. Я не переживу, если с тобой что-то случится, – он говорит это, а между словами кисельной рекой течет его шепот.

      Пытаюсь одернуть руки, но не могу пошевелиться.

      – Марк, отпусти меня, – тяну изо