Бессмертный. Николай Слимпер

Помимо грязи, белый костюм Костуна был запачкан черной сажей. Удивительно, как он не задохнулся во сне.

      На востоке (или где здесь встает солнце?) начали появляться первые лучи Красного Гиганта, когда я услышал со стороны восхода необычные для этих мест звуки. Сначала я не особо обратил на них внимание, – это могли быть какие-нибудь неизвестные мне звери, пробегающие мимо; зачем людей зря тревожить? Но звуки становились все громче, и они явно были не животного происхождения.

      – Кажется, у нас гости, – послышалось сзади.

      – У тебя чуткий слух, – сказал я, не оборачиваясь.

      Верон, наверно, проснулся, как только услышал первый шум, а может, почувствовал мои колебания. Черноглазый не простой парень. Еще вчера вечером, когда мы решили разжечь костер, я заметил в его белом пиджаке дырку от пули в районе плеча, но он ее специально порвал чуть сильнее, из-за чего казалось, будто костюм просто порвался, обо что-то зацепившись. Но меня не проведешь. Когда он снял пиджак, чтобы разжечь костер, то также незаметно порвал и рубашку. Не один я скрываю тайну, но у меня есть преимущество, – его я знаю. Если бы он спросил о дырке у меня на спине, я бы не остался в долгу, поэтому получалось, что мы сохраняем наши тайны, пока не пытаемся разузнать о них друг у друга.

      – Как и у тебя, – ответил Верон, доставая оставшийся пистолет. – Эй, Иолай. – Черноглазый потряс друга-телохранителя за плечо.

      – Я не сплю! Я не сплю! – дернулся Иолай, разлепляя глаза и быстро озираясь по сторонам.

      – Сколько у тебя энергии?

      – Почти пятьдесят процентов. А что?

      – У нас гости.

      Иолай схватил дробовик и громко матюгнулся. От этого проснулись и все остальные.

      – Что будем делать? Отстреливаться? – поинтересовался Иолай.

      – Лучше поберечь патроны. Уезжаем.

      – А Костун? – спросила девушка, растирая сонные глаза. Она быстро сориентировалась и сразу поняла, что происходит. Она энергично потирала руки, заледеневшие за ночь.

      – А что происходит? – недовольно спросила старушка. – Еще ночь на дворе.

      – Не у всех, – грубо ответила ей девушка.

      – Заводите машины, я принесу Костуна… если он еще жив.

      – Жив, жив, – кивнул я.

      Мара недовольно поморщилась. Не то, чтобы она желала ему смерти, но горевать точно бы не стала, как и все мы.

      – Странно, что они только сейчас зашевелились. Наш костерчик, наверно, на километры вокруг был виден, в темноте-то.

      – Может, потому и не решились нападать, что темноты боялись, зверей, а может, найти не могли: мы далеко уехали.

      – Все может быть. Еще они могли вернуться в лагерь за подкреплением.

      Верон быстро и легко перенес толстяка на заднее сиденье машины и сел за руль, рядом с Иолаем. Я возглавил вторую машину. Позади недовольно пыхтели лысые старики. И мы рванули с места, поднимая тучу пыли и песка. Я оглянулся, но разглядел лишь слепящий