Бессмертный. Николай Слимпер

и правда была похожа на кикимору: одежда разорвана, волосы как солома, черная солома, а руки еще грязнее лица. Несмотря на все это, такой вид придавал ей какую-то очаровательную аутентичность.

      – Сразу – это когда? Когда мы уматывали от аборигенов и взрыва или когда так стемнело, что на расстоянии вытянутой руки ничего не видно?

      – Ладно-ладно, я поняла: не было времени. Теперь все? – Девушка закончила оттираться.

      – Еще вот тут немного. – Я показал пальцем на лоб.

      Девушка резко отстранилась.

      – Ты чего? – удивился я.

      – Я думала, ты сейчас слюнями своими оттирать соберешься.

      – С чего бы это? – усмехнулся я.

      – Да кто тебя знает, – пробубнила она, оттирая лоб.

      – Меня знают все, кому нужно, а вот насчет тебя не знаю, извини за тавтологию. Может, наконец, скажешь свое имя?

      Она немного замялась, словно решая, достоин ли я такой чести.

      – Скажу: Мара.

      – Мара? – поднял я брови. – Просто Мара?

      – А что такого?

      – Да нет, ничего. Если ты Мара, тогда я Хорс.

      – А если я скажу, что не Мара, у тебя тоже имя сменится?

      – Так что с тобой случилось? – ушел я от ответа. – Почему тебя не было вместе со всеми в лагере? Что ты вообще все это время делала?

      – Что делала? Да ничего особенного. Когда я приземлилась, то дверца почему-то не открывалась…

      – Она и не должна открываться, – перебил Мару Иолай, который, по идеи, должен был спать, как и все остальные. – В начале, по крайней мере. Там специальная программа стоит, которая не дает двери открыться еще десять минут после приземления. Нас так и поймали – просто обмотали «гробики» стальными тросами, чтобы мы дверцу открыть не смогли, потом прицепили к машинам и отвезли в лагерь, а там уже народу было слишком много, так что отбиваться не решились.

      Верон с Иолаем, как и лысые старики, не спали, но не из-за того, что наша болтовня им мешала, а потому что просто не хотелось. Так бывает, когда день насыщенней, чем предполагал с утра. Организм и разум не могут переварить все так быстро, чтобы еще и на поспать время оставить. Для меня этот день тоже отличался от большинства остальных в моей жизни, но я совру, если скажу, что он самый яркий из всех, что я пережил.

      – Дурацкая система, – пробурчал я, вспоминая, как мне пришлось поднапрячься, чтобы убраться с лайнера.

      – Так вот, – продолжила Мара ровным голосом. – Когда дверца не открылась, я кое-как достала пистолет…

      – Вакуган, – машинально поправил я девушку. Да, он тоже считается пистолетом из-за формы, но все же нечто большее, чем простая пукалка.

      – …и собрала его. Благо, когда шлюпка приземлилась, пистолет зашвырнуло как раз под руку. А потом я прострелила окошко в соседнем месте, где было пусто, так как летела я одна.

      – Не стоит благодарности, – самодовольно ухмыльнулся я, но девушка не отреагировала.

      – Оконце разбилось, и когда герметичность нарушилась, замки перестали работать. Потом