Без срока давности. Нора Робертс

глубоко вздохнула:

      – И почему люди так не любят копов?

      – Понятия не имею. Теперь мне и правда хочется спагетти.

      – Потерпи, будут тебе спагетти.

      Хэнк появился, когда секундная стрелка дошла до тридцати.

      – Входите, пожалуйста. Миссис Мира сейчас подойдет.

      – Отлично. У нее примерно двадцать пять секунд.

      – Лейтенант… – начал он и тут же замолчал, заслышав быстрый перестук каблуков.

      Мэнди Мира оказалась высокой эффектной женщиной с идеальной фигурой и гривой золотых волос, которые, к удивлению Евы, с одной стороны доходили до уха, а с другой закручивались у самого подбородка. Холодные голубые глаза под темными бровями выражали одновременно раздражение и скуку.

      – Как это понимать? Я не привыкла, чтобы ко мне на порог заявлялась полиция. Меня не устраивает, что вы сочинили какую-то дикую историю о нападении на моего мужа и обманом проникли в мой дом.

      – Миссис Мира, вы говорили с мужем в течение последних нескольких часов?

      – Это вас не касается.

      – В таком случае извините, что напрасно проникли к вам в дом.

      Ева сделала движение уйти.

      – Я хочу знать, что это значит!

      – Это значит, что мы расследуем нападение на Эдварда Миру, а также его последующее исчезновение.

      – Полный бред!

      – Тогда позвоните ему прямо сейчас, и мы немедленно уйдем, принеся искренние извинения за причиненное беспокойство.

      – Хэнк! – Мэнди щелкнула пальцами. – Позвоните сенатору Мире.

      – Мэм, уже звонил – по всем номерам. Не берет трубку.

      – Дайте сюда!

      Она выхватила у охранника телефон и удалилась, стуча неимоверно высокими каблуками небесно-голубых туфель.

      – М-да, не хотела бы я на нее работать.

      Ева сунула руки в карманы и принялась осматривать комнату. Много холодных голубых тонов – под цвет глаз Мэнди Миры, догадалась она. Все элегантное, гладкое, блестящее. Хорошо, что им не предложили присесть: после таких стульев вся задница, поди, будет в синяках. На белом глянцевом фортепиано стоял еще один огромный букет белых роз. Белые портьеры обрамляли стеклянную стену с видом на террасу. Когда Ева дошла до незажженного камина и висящего над ним портрета сенатора с супругой, до нее долетел гневный голос Мэнди.

      – Как это не знаете? Вам за то и платят, чтобы знали! А если хотите, чтобы и дальше платили, свяжитесь с сенатором Мирой – немедленно! Вы меня поняли?

      Мэнди влетела в комнату и сунула Хэнку телефон.

      – Сенатор сейчас недоступен, хотя вас это и не касается. Однако я требую объяснений. Почему вы утверждаете, будто с ним что-то случилось?

      – Вам известно, что у вашего мужа сегодня была назначена встреча с риелтором по поводу дома на Спринг-стрит?

      – Известно.

      – Вы знаете имя и телефон риелтора?

      – Мне глубоко безразличен и дом, и его судьба.

      – Я так понимаю, подобный ответ должен означать «нет». Кузен вашего мужа Деннис Мира…

      – Ах, вот в чем дело! – Мэнди отмахнулась,