Эликсир для президента. Олег Айрашин

У тебя там что, фильтр лабораторный? – косится на сумку.

      – Кое-что покруче, – выудил электробритву и тонкий металлический стержень с припаянным на конце пропеллером – миниатюрную мешалку.

      – Я гляжу, Доцент, ты запасливый.

      – Это мой хлеб, Пухлый. Стакан дай. Не этот, химический. И колбу.

      Наливаю в тонкостенный стакан пульпу, сантиметра на три. К оси вращения бритвенного лезвия привинчиваю стержень с пропеллером – мешалка в сборе; опускаю лопасть в стакан с бурой жижей.

      – Как, похоже на ваш реактор?

      – Наши поразмеристей будут, – усмехается Гуталиныч. – Разиков этак в сто.

      – Не меняет сути.

      Включаю бритву, месиво внутри стакана раскручивается, и я медленно вливаю туда чёрную жидкость из пробирки. Ничего не происходит. Пока и не должно. Ставлю стакан поверх ежедневника, на свободную от магнита часть.

      – Ждём-с.

      Минута, другая. Пухлый оживился:

      – А я что говорил? Дурить нас приехал, Доцент? Тебе тридцать штук за что выписали? Чтобы ты посуду здесь пачкал?

      – Ещё не вечер, – взбалтываю бурую грязь, рассматриваю на свет. Теперь пульпа состоит из объёмистых хлопьев, невидимых для остальных.

      Пора.

      – Трах-тибидох-бах-бах, – ставлю стакан на ежедневник. Точно по центру, поверх скрытого магнита. Господи, благослови!

      Секунда. Две. Три. Поехали.

      Пульпа расслаивается на глазах. Желтоватый прозрачный раствор занимает верхнюю половину слоя, вот уже две трети, и ещё, и ещё… А на дне стакана густеет осадок. Номер удался!

      Осторожно сливаю прозрачную жидкость в колбу.

      – Я правильно понимаю: европий и его братья – они здесь?

      – Точно, – говорит Гуталиныч. – Целевые лантаноиды – в жидкой фазе.

      – А тут – отходы? – поворачиваю стакан с прилипшим ко дну плотным осадком.

      – Хвосты, – нехотя отвечает Пухлый.

      Уругвай смотрит на него неподвижным взглядом.

      Добавляю в стакан с осадком воду из графина, взбалтываю – содержимое летит в окно.

      – И на кой тогда фильтр-пресс? Тут можно вообще не фильтровать, просто отстаивать. Для этого любая ёмкость годится, с верхним сливом.

      Джокер перевёл помрачневший взор на Пухлого.

      – Та-ак. Выходит, ты пять лет у нас хлеб даром ел?

      – Джокер, ты не так понял…

      Тот снова вглядывается в меня:

      – Это нам подходит. А что за хрень ты в стакан-то вливал? В чём суть?

      – Нанотехнологии. А подробные рекомендации вышлю после окончательного расчёта.

      – Доцент, шепни сейчас, в чём фишка-то? Мы заплатим налом.

      – Джокер, давай не будем нарушать соглашение.

      – Ну, будь по-твоему.

      – Ты что творишь, Доцент, – сдавленный голос еле слышен. – Ты даже…

      – Чего бухтишь, Пухлый? – голос Уругвая глухой, как из коробки. – Громче говори, нам тоже интересно.

      Пухлый судорожно налил из графина, кадык жадно задвигался.

      – Молчишь, учёный? Ладно, успех стоит отметить, – Джокер нажал клавишу на телефонном