Ступеньки к вершинам, или Неврологические сомнения. А. А. Скоромец

приезде и необходимости во временном жилье. Ответа не получил, но, когда приехал в Ленинград, дядя Гриша без дискуссии распорядился, чтобы тетя Нина поставила меня на довольствие, и показал, где мое лежбище.

      Меня определили в 115-ю группу из 14 человек, которая оказалась практически вся «фельдшерская», или великовозрастная. Например, Саша Ефимов – участник ВОВ, ее инвалид (ранение в голень, свисала стопа), бывший директор колхоза в Костромской области; Юра Цветков отслужил в Советской армии в Китае, на 10 лет старше нас; из десятиклассников оказался только Аркаша Григорьев, сын военнослужащего.

      С нашей группой проводили дополнительные занятия по химии и физике, очень доброжелательно разжевывали премудрости этих предметов.

      Почему-то меня назначили старостой первого потока (на курсе училось 675 студентов, три потока). Поток включал 18 групп, вместе слушали лекции. Выпускникам медицинских училищ легче было осваивать анатомию и биологию, зато больше времени требовалось на общеобразовательные дисциплины (химию, физику, историю КПСС и др.). Иногда девушки потешались надо мной за негармоничный подбор одежды (выбора у меня не было: темно-зеленая в белую полоску рубашка, красноватый галстук и синяя куртка) или за украинизированные фонемы в таких словах, как «хвасция», «кохве» и т. п.), но я воспринимал подшучивания спокойно, рационально, т. е. с желанием исправлять дефекты речи (просил обращать мое внимание на это, так как сам не замечал). Положение старосты потока требовало присутствия на каждой лекции. К слову, в мою студенческую бытность посещение лекций было обязательным. Однако деканат и ректорат никаких репрессивных мер к пропускающим лекции не применяли. Такая демократичность к студентам меня несколько удивляла, поскольку на Украине даже в медицинском училище требовалась жесткая дисциплина. Для меня посещение лекций было не обременительным, а очень полезным. Профессора читали свои предметы хорошо, особенно нравились юмористические вставки и гротескные наблюдения из практики.

      Рядом с институтом находился кинотеатр «Арс» («Искусство»), многие сокурсники вместо лекции шли в эту «11-ю аудиторию» посмотреть фильм. Киносеанс стоил 30 копеек, точно так же, как проезд в трамвае. Стипендии – 220 рублей в месяц – хватало на питание (без пива) и проезд. Пообедать в студенческой столовой можно было за 50–60 копеек. На каждом столе стояли полные тарелки нарезанного свежего хлеба. Если не хватало денег на полноценный обед, то брали стакан молока за 7 копеек и съедали «от пуза» этого бесплатного хлеба. Так было несколько лет во времена «хрущевской оттепели» в политике государства.

      Начиная со второго курса, когда поселили в общежитие, мы организовали коммуну сокурсников по питанию: семь девушек плюс трое юношей. Каждая барышня готовила еду и мыла посуду один день в неделю. В обязанности юношей входила доставка продуктов из магазинов по врученному списку. Каждый член коммуны вносил 180 рублей в месяц. Питались сытно, три раза в сутки, в определенные часы (завтрак, обед, ужин). И хотя блюда готовились стандартные (каша, пюре,