Арфио. Все или ничего…. Владимир Савич

своему преподавателю научного атеизма) эзотерической литературы Татьяне Алексеевне Вышнепольской.

      Картина вторая

      Весенним слякотным утром студент выпускного курса Григорий Яблонский вошел в приемную ректора и поинтересовался:

      – Могу ли я поговорить с Дмитрием Алексеевичем?

      – Сейчас узнаем.

      Миловидная дамочка подняла телефонную трубку.

      – Дмитрий Алексеевич, с вами хочет поговорить студент Яблонский… что? да, да… Хорошо.

      Наталья Сергеевна, как звали секретаршу, наманикюренным пальчиками нажала на черные телефонные попурышечки и сказала, указав на дверь:

      – Проходите.

      Яблонский вошел. После безликих институтских коридоров, кафедр и лабораторий кабинет ректора представлялся оазисом интеллектуализма: массивный письменный стол, кожаное кресло, полированный стол, для приглашенных лиц, деловые стулья. Два огромных окна, задернутые легким тюлем. Великолепные книжные стеллажи с томами классиков научного коммунизма. Цветной телевизор на кокетливой тумбочке.

      – Добрый день, Дмитрий Алексеевич.

      – Добрый. Добрый. – Ответил, не отрываясь от бумаг дипломированный (похотливый взгляд, жгучие черные усы, густые привлекательные брови, набриолиненные волосы, длинный многообещающий нос) мачо Дмитрий Алексеевич Раевский. – Чем порадуете, огорчите старика, Григорий?

      Яблонский решил не темнить и не ходить вокруг да около, а честно изложить цель своего визита:

      – Дмитрий Алексеевич, я сугубо по личному вопросу…

      Видите – ли, после окончания института я бы хотел остаться в столице. Ректор недоуменно взглянул на Яблонского.

      – С каких таких коврижек, мой дорогой друг?

      – Я отличник. Стипендиат. Участник институтской команды КВН. Призер студенческой олимпиады. Предприятие, на котором я проходил практику, готово принять меня на должность.

      Ректор аккуратно сложил бумаги. Вложил их в папку. Завязал тесемочки. Забросил папку в стол и сказал:

      – Ну что ж стипендиат, лауреат – это все прекрасно, если бы не одно но!

      Насколько я помню, вы поступили в наш институт по направлению Гороно вашего города, и, стало быть, должны туда вернуться. И это, надо сказать, чудесный вариант.

      Старинный красивый, плюс родной город, что еще может быть лучше?

      – Я не люблю город, в котором родился. Это ошибка судьбы и я хочу ее исправить! Ректор весело рассмеялся.

      – Милый мой! Это как-то уж очень по-мальчишески. Не люблю! Ошибка судьбы! Как-то даже, право, от вас не ожидал. Я, знаете – ли, тоже с удовольствием поменял бы это кабинетное кресло на шезлонг… на собственной вилле… у берегов лазурного океана.

      Но, увы, вынужден сидеть здесь и слушать ваши причитания.

      Хозяин кабинета поправил гармонирующий с серой финской тройкой галстук и, поигрывая каблуком итальянского ботинка, продолжил:

      – Вы, очевидно, полагаете, что только вас обманула