Воспоминания незнаменитого. ЧАСТЬ 2. Живу, как можется. Шимон Гойзман

всего у двоих – токарей-коммунистов Киселева и Рогова. За ними следом обычно идет основная масса станочников, получающих в месяц от 800 до 1200 рублей. Среди них – и Юра Мякишев. Наконец, последняя третья группа из пяти или шести рабочих имеет самые низкие заработки от 400 до 700 рублей. В последней группе нахожусь я. В цеховой конторке мы получаем персональные листочки – наряды на работу – с указанием, какие детали и в каком количестве предстоит сделать сегодня и какая расценка за одну деталь. Меня изо дня в день встречают наряды на одну и ту же работу – болты и гайки, гайки и болты. С завистью я поглядываю на соседей, которые делают более сложные детали и на которые, соответственно, установлены и более высокие расценки за штуку. Но один раз монотонность моей производственной жизни была таки нарушена. Помню, это было во вторую (вечернюю) смену. Я поднял голову от станка и заметил идущего по широкому проходу между рядами станков высокого, приветливо всем улыбающегося, седого старика и семенящего рядом с ним нашего сменного мастера Колю Калуцкого. Мастер шел то рядом с ним, то заискивающе забегал вперед и, оборачиваясь к старику, что-то доказывал. Дойдя до моего станка, который был последним в ряду, они остановились:

      – Андрей Степанович, вы поймите, – убеждал старика наш мастер. – Не смогу я сейчас обработать муфты АПГ. Работа это очень сложная и выполняют ее всегда только два лучших токаря из всего цеха – Киселев и Рогов. А они постоянно ходят только в первую смену. Так что завтра утречком они придут и все будет сделано.

      – Эти муфты, Николай Иванович, дорогой мой, к завтрашнему утру уже должны быть готовы. И ничего сложного в них нет, – терпеливо объяснял ему, наверно, уже не в первый раз старик, которого Калуцкий называл Андреем Степановичем. – Вот давайте я спрошу у любого токаря. Вот вы, например (это он уже обратился ко мне), смогли бы обработать муфты к АПГ?

      – Смог бы, – самоуверенно заявил я, так как чертежи этих муфт я уже раньше видал.

      – Вы не слушайте его! – заявил Калуцкий. – Он у нас новенький и не понимает, что говорит! На его станке стоит только трехкулачный самоцентрирующийся патрон, с которым можно делать только круглые детали, а эти муфты – кострубатые и обрабатываются на специальных четырехкулачных патронах.

      – А что вам мешает выдать молодому человеку четырехкулачный патрон? Выдайте, и пусть делает эти муфты, – недоумевал, улыбаясь, Андрей Степанович.

      – Так этих четырехкулачных всего лишь два на весь цех, и они сейчас заперты в личных тумбочках Киселева и Рогова.

      – Но это же полное безобразие!? Почему патроны вдруг хранятся в личных тумбочках, а не в инструментальных кладовых? Но ничего, раз молодой человек берется за муфты, значит сделает. Передайте ему эту работу.

      И с этими словами седой старик повернулся и, не торопясь, пошел к выходу из цеха. Николай Иванович был подавлен: