Мари. Дитя Бури. Обреченный (сборник). Генри Райдер Хаггард

от голода?!

      – Я привел фургоны с едой, – ответил я.

      – Allemachte! Анри! – позвал бур, продолжая посмеиваться. – Слыхал, что болтает твой английский призрак? Он привел фургоны с едой! С едой!

      Тут Марэ залился слезами и бросился мне на грудь, едва не опрокинув меня наземь. Я высвободился и подбежал к Мари, которая лежала на траве с закрытыми глазами. Она услышала мои шаги, открыла глаза и попыталась сесть.

      – Это правда ты, Аллан, или я вижу сон? – прошептала она.

      – Это я, я! – вскричал я, помогая ей подняться.

      По ощущениям, она весила не больше малого ребенка. Ее головка легла мне на плечо, и Мари тоже расплакалась.

      Продолжая ее обнимать, я обернулся к мужчинам и спросил:

      – Почему вы голодаете, когда кругом полно дичи?

      В этот миг среди деревьев, не далее ста пятидесяти ярдов от нас, мелькнули две антилопы.

      – Сам попробуй забить дичь камнем, – проворчал один из буров. – Порох мы извели месяц назад. Эти твари, – он опять захихикал, – приходят потешаться над нами каждое утро. К ловушкам они не приближаются, отлично зная, где те расположены, а копать новые у нас нет сил.

      От порога дома ко мне очень медленно шла Мари, Мари Марэ!

      Отправляясь сюда, я прихватил с собою то самое ружье, с которым одержал победу над Перейрой в поединке; я выбрал именно его, потому что оно было легче прочих. Я поднял руку, призывая к тишине, осторожно усадил Мари на землю и двинулся в сторону антилоп. Укрываясь за кустарником, я подобрался почти на сотню ярдов, и вдруг животные встрепенулись, напуганные появлением моих зулусов, которые только-только добрались до лагеря.

      Антилопы метнулись прочь и исчезли за деревьями. Я прикинул направление их движения и сообразил, что они должны появиться между зарослями кустарника, приблизительно в двухстах пятидесяти ярдах от меня. Я поспешно установил целик на дуле на двести ярдов, поднял ружье и приготовился стрелять, мысленно моля Господа не лишать меня привычной меткости.

      Первым из-за кустов выскочил большой самец – шея вытянута, длинные рога закинуты на спину. Расстояние было слишком большим, а животное – слишком крупным, чтобы сразить его наповал одной маленькой пулей. Я прицелился правее и выше, как говорят, с упреждением, на уровне хребта антилопы, и надавил на спусковой крючок.

      Ружье выстрелило, пуля вылетела из ствола, а антилопа опрометью понеслась дальше. Я промахнулся! Но что это? Внезапно самец развернулся и устремился к нам. Когда нас разделяло не более пятидесяти ярдов, его ноги вдруг подкосились, он дважды перекатился с боку на бок, точно подстреленный кролик, и замер. Пуля угодила ему прямо в сердце.

      Подбежали зулусы, все в поту, едва дыша от усталости.

      – Отрежьте мясо с бока. Свежевать не надо! – велел я на ломаном зулусском, подкрепляя слова жестами.

      Они поняли меня и мгновение спустя принялись за дело, споро работая своими ассегаями. А я огляделся по сторонам и заметил груду сухих веток для растопки.

      – Огонь есть? – спросил