Одиссея (с иллюстрациями). Гомер

несбыточно, думаю, слово твое; о великом

      Ты говоришь, и ужасно мне слушать тебя; не случится

      То никогда ни по просьбе моей, ни по воле бессмертных».

      Дочь светлоокая Зевса Афина ему отвечала:

      (230) «Странное слово из уст у тебя, Телемах, излетело;

      Богу легко защитить нас и издали, если захочет;

      Я ж согласился б скорее и бедствия встретить, чтоб только

      Сладостный день возвращенья увидеть, чем, бедствий избегнув,

      В дом возвратиться, чтоб пасть пред своим очагом, как великий

      (235) Пал Агамемнон предательством хитрой жены и Эгиста.

      Но и богам невозможно от общего смертного часа

      Милого им человека избавить, когда он уж предан

      В руки навек усыпляющей смерти судьбиною будет».

      Так отвечал рассудительный сын Одиссеев богине:

      (240) «Ментор, не станем о том говорить мы, хотя и крушит нам

      Сердце оно; уж его возвращения мы не увидим:

      Черную участь и смерть для него приготовили боги.

      Я же теперь, о ином вопрошая, хочу обратиться

      К Нестору – правдой и мудростью всех он людей превосходит;

      (245) Был, говорят, он царем, повелителем трех поколений,

      Образом светлым своим он бессмертному богу подобен —

      Сын Нелеев, скажи, ничего от меня не скрывая,

      Как умерщвлен был Атрид Агамемнон пространнодержавный?

      Где Менелай находился? Какое губящее средство

      (250) Хитрый Эгист изобрел, чтоб удобнее сладить с сильнейшим?

      Иль, не достигнув Аргоса, еще меж чужими людьми он

      Был и врага своего тем отважил на злое убийство?» —

      «Друг, – Телемаху ответствовал Нестор, герой геренейский, —

      Все расскажу откровенно, чтоб мог ты всю истину ведать;

      (255) Подлинно так все случилось, как думаешь сам ты; но если б

      В братнем жилище Эгиста живого застал, возвращаясь

      В дом свой из брани троянской, Атрид Менелай златовласый,

      Трупа его бы тогда не покрыла земля гробовая,

      Хищные птицы и псы бы его растерзали, без чести

      (260) В поле далеко за градом Аргосом лежащего, жены

      Наши его б не оплакали – страшное дело свершил он.

      Тою порою, как билися мы на полях илионских,

      Он в безопасном углу многоконного града Аргоса

      Сердце жены Агамемнона лестью опутывал хитрой.

      (265) Прежде самой Клитемнестре божественной было противно

      Дело постыдное – мыслей порочных она не имела;

      Был же при ней песнопевец, которому царь Агамемнон,

      В Трою готовяся плыть, наблюдать повелел за супругой;

      Но, как скоро судьбина ее предала преступленью,

      (270) Тот песнопевец был сослан Эгистом на остров бесплодный,

      Где и оставлен: и хищные птицы его растерзали.

      Он же ее, одного с ним желавшую, в дом пригласил свой;

      Множество бедр на святых алтарях он сожег пред богами,

      Множеством вкладов, и златом и тканями, храмы украсил,

      (275) Дерзкое дело такое с нежданным окончив успехом.

      Мы же, покинувши землю