Быть при тексте. Книга статей и рецензий. Константин Комаров

разница? Да здравствует деталь,

      Подробность, будничность, бессмыслица, печаль!

      Однако при чтении (возможно, это субъективное ощущение) не можешь отделаться от мысли, что утрачивается необходимый катарсис, оригинальная хлесткость лирического высказывания. Сказанное Татьяной Бек по поводу любви Кушнера к употреблению уменьшительно-ласкательных суффиксов в применении к книге «Избранное» (1997) может быть спроецировано и на его поэтику в целом – и она тоже стала «отдавать инерцией, усталостью безошибочно утепляющего речь жеста»40. В этом большая доля неизбежности. Трудно требовать от поэта на протяжении стольких десятилетий сохранять действенность и действительность своей интонации – двигатель мощен, но не вечен.

      Возьмем показательный пример кушнеровского стихотворного рассуждения:

      Никакой поэтической мысли

      В этом стихотворении нет,

      Только радость дымящейся жизни,

      Только влагой насыщенный свет.

      Кто мне дал эту сырость густую,

      Затруднил по траве каждый шаг?

      Я не мыслю, но я существую.

      Существуя, живу, еще как!

      К сожалению, как раз «поэтической мысли» становится у Кушнера все больше, «дымящейся жизни» все меньше… и в результате стихотворение часто уходит в сугубую дидактику. При сохранении твердости и звучности голоса ушла из него какая-то нотка умело темперированной лирической дерзости, которая раньше была у поэта постоянной. Приведу в качестве примера свое, пожалуй, любимое кушнеровское стихотворение 1962 года:

      Танцует тот, кто не танцует,

      Ножом по рюмочке стучит,

      Гарцует тот, кто не гарцует —

      С трибуны машет и кричит.

      А кто танцует в самом деле,

      И кто гарцует на коне,

      Тем эти пляски надоели,

      А эти лошади – вдвойне!

      Поэтическая убедительность этого стихотворения абсолютна. Смысловая компрессия поразительна. Мысль и чувство неразделимы и выражены с пушкинской простотой и мощью прямого высказывания. Теперь же стиху Кушнера все чаще требуются разнообразные «подпорки», прямое слово уже не вызывает мгновенного эффекта.

      Определяющую роль в стихах Кушнера играет интонация. Это отмечал еще Бродский, сравнивая кушнеровскую интонацию с «вечным двигателем внутреннего сгорания». Последнее время эта интонация начинает «провисать», в новых же стихах кушнеровская рассудочность становится и вовсе прямолинейной и публицистичной, так же несколько спрямилась и упростилась и неизменная авторефлексия:

      О, вот она, любовь моя к природе,

      Как ни смешно звучит такая фраза.

      Или еще:

      Я – плохой россиянин

      В этой смуте и мгле.

      И что вовсе уж неприемлемо, появилась спорная манифестальная декларативность, органически чуждая, на мой взгляд, кушнеровскому таланту:

      А стихи утверждают

40

Бек Т. Все дело в ракурсе // Дружба народов. 1998. №8.