На краю государевой земли. Валерий Туринов

время забродить коту, раз собаки поджали хвосты, забились по норам.

      – Вот, Вражина, как запугал-то! – пробормотал Федька.

      В животе у него что-то смущенно заурчало, будто замурлыкал кот, и стали быстро холодеть руки и ноги. Его передернул озноб. Не от холода, хотя и было холодно, лязгнули зубы, как бывает, когда закупаешься летом, в жару-то, на речке…

      Ко двору конного казака Ефремки Фомина он шел не просто так, не с кондачка. Ефремка был мужиком тороватым, двор держал в исправности. Полон был зерном у него и амбар. Завел он и заимку, затеял было бортничать, потом бросил, перешел на пасеку. Так было прибыльнее, и не надо было таскаться по тайге. Сил хватало на все, казак был дюжий. Вот разве что из острожка по государеву делу не поднимешь. Тут же слезно: обнищал, меж дворов скитаюсь… Это он-то?! Ругался с ним и атаман, и воевода: ничего не помогает…

      Почему Федьке запало в голову, что кот прячется у Ефремки? Он мыслил прямо, так: раз амбар большой, то и укрыться есть где…

      И вот сейчас, в сумерках уже, чтобы Ефремка не подумал что-нибудь лихого, он перелез через забор и тихо позвал хозяйскую сучку:

      – Карька, Карька!

      Ее он прикармливал несколько дней, чтобы она привыкла к нему.

      Карька выползла из-под крыльца и подошла к нему за подачкой, повиливая хвостом. Федька сунул ей обглоданную кость, которую своровал из чугунка у матери. Карька взяла ее, отошла от него и принялась за дело.

      Он же подошел к амбару и затаился, стараясь разобрать, что происходит в избенке у Ефремки… Оттуда доносились какие-то голоса: спокойные, тихие…

      В темноте стукнула щеколда, дверь амбара легонько скрипнула, приоткрылась.

      Карька глянула на Федьку одним глазом и стала грызть свою кость дальше, как бы говоря: мол, давай, разрешаю, ты свой человек.

      Федька прикрыл за собой дверь и оказался в кромешной темноте. Со всех сторон к нему подступила тишина, да такая, что стало слышно чье-то дыхание – с хрипотцой. Он вздрогнул, испугался, но тут же сообразил: да это же он сам, еще не отошел от простуды… Протянув вперед руки, чтобы не наткнуться на что-нибудь, он шагнул вперед…

      В амбаре крепко пахло дубленой кожей от лошадиной упряжи и подседельных потников, густо несло дегтем и еще чем-то… Солодом!.. Унюхал он и едва различимый аромат от пчелиных сот: тянуло откуда-то из-за стенки… А вот что-то зашуршало, как будто скреблись мыши… Да какие мыши! Здесь же рядом Вражина! Собаки, и те забились по щелям, мужики носа не кажут из изб… А тут – мыши!.. Нет, это он – Вражина! Федька точно знает, животом чувствует.

      Он переступил еще шаг в ту сторону, на шорох – прислушался… Все было тихо… Нет! Опять кто-то заскребся!.. Когти – когти пробует! Точит, почуял, что это Федька добрался до него… Это тебе не мужики! Это Федька! Он не будет долго цацкаться с тобой…

      Он сделал еще шаг туда же – на этот звук, застыл на одной ноге, услышав, как где-то, под самыми его ногами, кто-то заскребся сильнее… Побалансировав на одной ноге, готовый вот-вот завалиться набок, он сделал еще шаг вперед и провалился куда-то вниз, вскрикнув: