Дороги, которым нет конца. Чарльз Мартин

и было.

      – Что ты сделал?

      – Девять или десять тысяч повторений пяти или шести разных упражнений.

      – Сейчас ты играешь лучше, чем тогда. – Теперь она повернулась спиной к улице; народ решил, что шоу закончилось, и стал расходиться.

      – Не знаю. – Я внимательно посмотрел на свою руку, выпрямил пальцы, потом сжал кулак. – Тогда мне казалось, что я играю замечательно.

      Она коротко кивнула:

      – Так и было.

      – Кстати, о гитарах, – сказал я. – Что случилось с тем «Макферсоном»?

      Ее подбородок опустился, глаза забегали. На смену уверенному трубадуру моментально пришел недотрога или, хуже того, неудачница. Она коротко пожала плечами:

      – Нужны были деньги за аренду.

      – Жаль. Мне нравилось, как она звучит.

      Мы тыкали щупами по краям давно сложившейся истории. Если бы этот разговор зашел глубже, то мы бы содрали коросту, нараставшую в течение двадцати лет, и я был совершенно уверен, что мое сердце этого не выдержит.

      Она сменила тему.

      – Знаешь, твои длинные волосы, корявая рука и механический голос на самом деле маскируют тот факт, что ты так же хорош, как раньше. В этом городе ничего не знают, верно?

      – Время от времени я где-то играю.

      Она посмотрела в направлении «Лэриэта», расположенного в нескольких кварталах от нас, потом снова взглянула на меня. Вид у нее был немного смущенный.

      – Пятьдесят на пятьдесят, ладно? Но этот, как-его-там, берет себе десять процентов.

      – Бери себе. – Ее предложение говорило о том, что Фрэнк рассчитывает на большее. – И дай мне подумать, что я могу предпринять насчет денег.

      Ее следующий вопрос застал меня врасплох:

      – Ты когда-нибудь был женат?

      – Что? – я посмотрел на солнце.

      Она ощетинилась, как в тот раз, когда увидела мистера Громилу в больнице. Защитный механизм, выработанный в силу необходимости. Она надавила еще раз.

      – Ты когда-нибудь был женат?

      – А что?

      – Потому что мне нужно знать, что в следующую минуту я не увижу, как миссис О’Коннор целится мне в лицо, поскольку считает меня старой пассией, раздувающей новое пламя.

      Справедливый вопрос.

      – У тебя есть опыт такого рода?

      – Кое-что имеется.

      – Нет.

      – «Нет», то есть «нет никакой миссис О’Коннор», или «нет, она так не подумает»?

      – Не женат и никогда не был женат.

      Ее голос поник, голова опустилась.

      – Хорошо. – Она разглядывала свои руки. – Не то хорошо, что ты никогда не женился. Я имела в виду, это хорошо, потому что сегодня я слишком устала для драки.

      Эмоциональная поза Делии очень подходила женщине с закатанными рукавами. Не имея покровителя или защитника, она была вынуждена сражаться за себя, и то, что когда-то было мягким и нежным, обросло толстой шкурой, готовой всякий раз ощетиниться. Сидя на этой скамье, она исполняла роль Клепальщицы Рози[21], примирившейся с тем фактом, что Джо никогда не вернется домой.

      Двадцать

21

Клепальщица Рози – собирательный образ американских женщин, трудившихся на заводах и фабриках в годы Второй мировой войны.