Дороги, которым нет конца. Чарльз Мартин

их на переносицу. Ее голова склонилась набок, пока она изучала лицо Делии. Потом она наклонила голову в другую сторону и, наконец, вернула ее в среднее положение. – Это вы.

      Делия встала и протянула руку:

      – Привет, я Де…

      Мэри схватила ее руку обеими руками.

      – Я знаю, кто вы такая. – Она трясла и раскачивала ее руку. – Просто не могу поверить, что вы стоите в моей комнате.

      Одно из моих занятий – развлекать людей. В сущности, это мое единственное занятие. Выполняя эту миссию, я починил отцовский автобус и отвозил на концерты в окрестностях столько медсестер и пациентов, сколько мог увезти. Без ночевки, только туда и обратно. А Делия Кросс была здесь любимой певицей. Каждый раз, когда она собиралась выступать в пределах нескольких часов от Буэна Висты, я получал запросы на автобусную экскурсию. После каждой экскурсии Мэри сохраняла корешки билетов, программки и афиши, и теперь каждая из них была вставлена в рамку и висела на одной из окружающих нас стен. Живой мемориал Делии Кросс.

      Мэри посмотрела на меня, смахнула с лица волосы и потянулась за помадой, которая лежала на тумбочке рядом с ее кроватью.

      – Ты должен был сказать мне.

      – А ты бы мне поверила?

      – Нет. Но тебе следовало попытаться.

      Она свинтила колпачок, но ее рука слишком сильно дрожала. Это грозило неприятностями. Делия опустилась на кровать рядом с ней.

      – Можно мне?

      Мэри пыталась лежать тихо, пока Делия накладывала помаду на ее губы. Ее тело выражало эмоцию, которую не могло выразить ее лицо. Когда они закончили, я положил футляр с гитарой в ногах ее кровати, отпустил тормоз, удерживавший колесики, и покатил ее к широкой двери.

      – Ты готова, милая?

      – Полагаю, ты не собираешься рассказать мне, что происходит?

      – Нет.

      Она держала Делию за руку, пока мы шли по коридору.

      – Купер О’Коннор!

      – Да, мэм.

      – Ты у меня в долгу.

      Я рассмеялся:

      – Тогда считай это умилостивлением.

      Она задрала нос.

      – Уми-лости… что?

      Коридор выходил в большую открытую комнату, где большой чернокожий мужчина в костюме и черных лакированных туфлях потихоньку разминал пальцы на клавиатуре пианино.

      – Умилостивление, – произнес он через плечо.

      Мэри повернулась к нему:

      – Только не ты тоже!

      Он заиграл громче.

      – Его отец любил это слово, – сообщил он. – Постоянно его использовал.

      Мэри заговорила, перекрывая музыку, и расстояние между ее зрачками уменьшилось.

      – Знаешь, я не поспеваю за тобой, когда ты начинаешь произносить эти слова по пятьдесят долларов за штуку. Что это значит?

      – Это означает воздаяние, которое искупает все долги. А также искупительную жертву, но это уже другая история.

      – Биг-Биг, – обратился я к нему. – Это Делия Кросс.

      Пианист улыбнулся, приподнял огромные руки над клавишами и с трудом оглянулся через плечо.

      – Мисс Делия