Вельяминовы. Время бури. Часть вторая. Том второй. Нелли Шульман

более, она бывшая жена ее мужа. Бывшего мужа… – поправил себя Гольдберг:

      – Он предатель. Оставайся он здесь, голландские ребята давно бы его пристрелили. Или я бы лично съездил в Амстердам, не поленился… – они с Виктором просмотрели некий список, где значились инициалы. Некоторые пункты они пометили галочками. Это был план казней коллаборационистов, как хмуро думал Гольдберг, на ближайшие полгода.

      Он передал Виктору блокнот с материалами для подпольного издания La Libre Belgique. Газету издавали тайно, в провинциальных типографиях, в ночное время, и распространяли через подростков, курьеров. Виктор ехал на печатный пресс, в маленьком городке Вервье. В статьях не упоминались имена командиров Сопротивления, или детали операций, но люди узнавали о саботаже, или взрывах, на железных дорогах. В немецких и коллаборационистских газетах, кричали, что вермахт скоро промарширует по улицам Москвы и Ленинграда.

      – С осени они никуда не двинулись, – усмехался Гольдберг, – узнали, что такое русская зима… – предок Гольдберга служил в наполеоновских войсках. В семье передавались рассказы о дедушке, едва не замерзшем насмерть, при отступлении от Москвы. Услышав из Лондона, что русские, немного отогнав немцев, освободили несколько городов, Эмиль заметил ребятам:

      – Правильно. Нельзя терять надежды. Будем сражаться, и в Бельгии случится, то же самое… – провожая Виктора на вокзал, Эмиль бросил взгляд на часы. Она всегда приезжала дизелем, в десять утра. На лотке Гольдберг купил букетик белых роз.

      Виктор поднял бровь:

      – Жаль, что у меня нет камеры. То есть сниматься нам нельзя… – над лотком наклеили плакаты, о розыске Монаха, – но на будущее я бы тебя запечатлел, для музея. Зачем тебе цветы?

      – Для конспирации, – наставительно ответил Гольдберг:

      – Твой дизель, на Вервье… – Эмиль, внезапно, остановился, среди утренней толпы:

      – Мы и не думали, Виктор, в университете, что все так обернется. Я совершенно точно не представлял, что начну стрелять, заниматься взрывами… – Мартен покачал головой:

      – Ты занимаешься взрывами, а я сижу в университете, и выполняю заказы немецкой администрации. Иногда даже удается что-то полезное узнать… – он обещал Гольдбергу:

      – Ребятам из Брабанта, то есть из четвертой зоны, мы все передадим… – Гольдберг помахал вслед вагону. Он понял, что опять улыбается. Озабоченно посмотрев на замерзшие цветы, Эмиль подышал на лепестки:

      – Дома, то есть на квартире, надо в банку поставить. Хлеб я купил, сыр тоже, кофе есть… – посмотрев на табло, Эмиль быстро пошел на шестую платформу, куда прибывал пригородный состав, из Мон-Сен-Мартена.

      Брюгге

      Максимилиан проснулся рано, от звона колоколов церкви Нотр-Дам, по соседству с гостиницей. Оберштурмбанфюрер занимал лучший номер, в отеле Ter Bruge, с личной террасой. Деревья стояли в легкой изморози, сверкало утреннее солнце,