Вельяминовы. Время бури. Часть вторая. Том второй. Нелли Шульман

человека, и впрыскивают яд… – он даже остановился, и потряс головой, – словно бы со мной так случилось. Он мерзавец, и больше ничего. Он передал Тони координаты. Она не виновата, она не знала… – в приюте, солдаты, обыскивали комнаты детей. Виллем был спокоен, ничего подозрительного они бы не нашли. От документов с настоящими фамилиями воспитанников давно избавились. Все ребята приехали в Мон-Сен-Мартен с поддельными метриками, выучив наизусть новые имена, зная католические молитвы.

      Отец Андре вздыхал:

      – Есть кюре, считающие, что их крестить надо. Особенно малышей. Все равно родители с востока не вернутся, а дети обретут спасение… – они с отцом Андре решили ничего подобного не делать. Виллем думал:

      – Нельзя. Они евреи, и евреями останутся, что бы ни случилось. Если они сами придут к Иисусу, тогда церковь их не оттолкнет… – оставив яйца на кухне, он зашел в столовую.

      Максимилиан не снял фуражки, но расстегнул шинель, поигрывая офицерским стеком. Холодные, голубые глаза оглядывали детей, выстроенных у стены, по росту. Близнецы кузины Эстер, стояли последними. Виллем увидел черные зрачки эсэсовца:

      – Он почти не мигает, как змея… – солдаты перевернули столы, сдернув скатерти. Дети молчали, в начищенных, черных сапогах отражалось полуденное солнце:

      – Он не католик… – Виллем застыл на пороге, – он вообще неверующий. Они все антихристы, во главе с Гитлером. Он юрист, знает латынь, однако не имеет понятия о молитвах… – над столовой витал пряный запах сандала. Максимилиан, нарочито вежливо, поинтересовался: «Здесь все дети, святой отец?»

      – Он не был в Льеже, не видел Барбье… – напомнил себе Виллем, – он не слышал о Маргарите. И ему ничего не сказали в комендатуре… – Виллем протянул фон Рабе папку: «Все». Бросив быстрый взгляд на детей, священник, почти незаметно, улыбнувшись:

      – Игра… – пальцы, в дорогих, кожаных перчатках, листали бумаги, – в игре всегда есть злодеи. Но добро победит, обязательно. Мы с отцом Андре всегда так детям говорили… – Максимилиан поинтересовался: «У вас только католики?»

      Виллем указал на снимок папы римского:

      – Мы в католической стране, в католическом приюте. Где бы нам взять других детей, господин оберштурмбанфюрер… – Максу не нравилось угрюмое упрямство, в глазах святого отца:

      – Словно у здешних шахтеров. Кровь Арденнского Вепря. Она ему два раза в голову бросалась, на третий он меня и убить может. Подобные люди расстрела не боятся… – оторвавшись от документов, Максимилиан взглянул на воспитанников

      – Сестра святого отца, младшая, вас не навещала? Мадам Кардозо? С дочерью, Маргаритой… – фон Рабе был больше, чем уверен, что среди двух десятков ребятишек, прячется кто-то, с еврейской кровью:

      – Прелатам доверять нельзя. Проклятый папа римский, наверняка, издал негласное распоряжение, о том, чтобы священники прятали евреев. Отправим сирот в льежскую тюрьму, и как следует, все проверим.