Эона. Последняя заклинательница драконов. Элисон Гудман

Я должна помогать Рико, а не мерить шагами комнату. Я приподняла свое длинное одеяние – даже одежда сшита так, чтобы затруднять передвижение. С заткнутой за пояс тканью ходить стало легче, но по-прежнему некуда.

      Я сняла траурный платок и запустила пальцы в тугие косы, венцом оплетающие голову. Либо Вида, либо Дела позаботились о том, чтобы даже моя прическа соответствовала облику скорбящей матери. На соляной ферме моя подруга Долана так же заплела волосы женщины, чей сын умер от слезного недуга. Но хоть мы и пытались утешить бедняжку и соблюсти все посмертные ритуалы, ее горе переросло в безумие, и в конце концов она повырывала волосы и ослепила себя солью.

      Мои мысли вновь вернулись к лейтенанту Хаддо. Отзывчивый человек, явно затронутый смертью собственного сына, и все же он солдат, которому приказано схватить меня и убить моих друзей. Я бросила платок на скатанную постель и в очередной раз пересекла комнату. Наши маски паломников – слишком хлипкий щит против такой жестокости. Нас может уничтожить единственная ошибка.

      Но ведь я наловчилась притворяться, за столько лет ложь стала моей второй натурой.

      Мои беспокойные хождения прервала горничная. Она заволокла в комнату обещанный тюфяк и робко заверила, что вскоре принесет и ужин.

      Едва она ушла, я присела под фонарем и размотала податливый черный жемчуг с руки, освобождая дневник Кинры. Нет смысла зацикливаться на Хаддо и его солдатах. Подобные мысли лишь подпитывают страх. Вместо этого я внимательно изучила страницу драгоценного фолианта, узнавая лишь один из выцветших символов: «долг».

      В дни восстановления в доме рыбака Дела начала раскрывать мне тайны женского алфавита. Секретное письмо, как правило, передавалось от матери к дочери, но меня продали в услужение прежде, чем чему-то научить. Продвигалась я мучительно медленно, к тому же чтение даже незашифрованных записей осложняла древняя форма языка. Даже у Делы возникли трудности с переводом, и к настоящему моменту я выучила лишь около десяти иероглифов – слишком мало, чтобы выяснить ответы на волнующие меня вопросы: как обуздать собственную силу? как защититься от десяти скорбящих драконов?

      Тихий шорох голосов отвлек меня от дневника. Неужели Дела и Вида уже вернулись? Я прислушалась. Говорили двое – мужчины на первом этаже. Не мои друзья. Я сунула фолиант в рукав, и жемчужины обхватили его, прикрепляя к моему предплечью.

      Стоя на четвереньках, я прижала глаз к широкой щели в настиле, но увидела лишь стену и пол тускло освещенной передней. Говорящие были вне поля зрения и слишком далеко, чтобы различить слова. Хватит ли мне дерзости выбраться на лестницу и подслушать? Дела разъярится, если узнает, что я покинула комнату. Но, в сущности, что мне грозит? Если кто-то поднимется по ступенькам, я легко успею вернуться. Зато, возможно, услышу нечто полезное, а не просто буду бездельничать в ожидании остальных.

      Я подобрала юбку, встала и осторожно отодвинула дверь. А не увидев никого в коридоре, потихоньку приблизилась к лестнице и наконец уловила в одном из приглушенных голосов командирские интонации