Астронавт Джонс. Время для звезд (сборник). Роберт Хайнлайн

со своим супругом, и тот вызвал твоего начальника – этого самого, толстого. Они сошлись во мнении, что ты идеальный маленький джентльмен, абсолютно безопасный. Как тебе это нравится?

      Макс поразмыслил.

      – Честно говоря, по основному роду занятий я – убийца с топором, но сейчас у меня отпуск.

      – Вот и прекрасно. Что это у тебя здесь такое?

      Это был набор для игры в трехмерные шахматы. Макс играл в них с дядей, это была любимая игра всех астронавигаторов. Обнаружив, что в нее играет кое-кто из картографов и вычислителей, он инвестировал свои чаевые в покупку набора в корабельной лавке. Набор был дешевенький, без подсветки и дистанционного управления, просто этажерка из прозрачных пластин с фигурами – не резными, а штампованными, однако для игры этого было достаточно.

      – Это объемные шахматы. Когда-нибудь видела?

      – Да. Не знала, что ты в них играешь.

      – А почему нет? Ты играешь в обычные шахматы?

      – Немножко.

      – Принципы те же, только фигур больше и есть еще одно направление, в котором можно ходить. Давай, я тебе покажу.

      Она села, скрестив ноги, напротив него, и он показал ей ходы.

      – Вот это автоматические транспортники, то есть пешки. Они могут превратиться во все что угодно, если дойдут до дальнего края. Вот эти четыре – звездные корабли, они одни ходят не по прямой, вроде коней. Они должны совершать пространственный скачок, всегда с того уровня, на котором стоят, на какой-нибудь другой, и этот скачок производится определенным образом, например так – или так. А это – имперский флагман, это ему объявляется шах или мат. Потом есть еще…

      Они сыграли пробную игру с помощью Мистера Чипса, которая с энтузиазмом двигала фигуры, не вникая особенно, чей сейчас ход.

      Через некоторое время Макс сказал:

      – А ты быстро все схватываешь.

      – Благодарю.

      – Конечно, настоящие игроки играют только в четырехмерные…

      – А ты умеешь?

      – По правде, нет. Но я когда-нибудь научусь, просто надо все время удерживать в голове на одну пространственную связь больше. Мой дядя играл. Он и меня хотел научить, но умер. – Тут Макс поймал себя на том, что рассказывает о своем дяде. Он кончил этот рассказ без упоминания обо всех своих разочарованиях.

      Элдрет взяла с одной из плоскостей звездный корабль.

      – Макс, а что, скоро уже будет первый скачок?

      – А сколько сейчас?

      – Э-э-э… шестнадцать двадцать одна – слушай, мне бы лучше уже бежать наверх.

      – Тогда это будет через… примерно через тридцать семь часов и семь минут, если верить вычислителям.

      – Ты, похоже, разбираешься в этих вещах. Ты не можешь мне объяснить, что это такое мы сделаем. Я слышала раз, как один астронавигатор говорил об этом за столом, только совсем ничего не поняла. Мы вроде как ныряем в свернутое пространство, я это верно уловила?

      – Не в свернутое пространство. И вообще, это дурацкий термин. Пространство не «сворачивается», кроме как в тех местах, где «пи» не равно 3,14159265358979323846264338327