Вечный зов. Том 1. Анатолий Степанович Иванов

проговорил Аркадий и умолк.

      Все терпеливо ждали, что он скажет дальше. А он и не собирался вроде больше говорить.

      – Все? Выкидываешь тут фортели… Слазь к чертовой матери!

      – Я иду, гляжу – Кирьян тех коней ловит. Инютин-то… Ночью, значит. Еще серо на небе, а он уж ловит коней. Скакнул на одного, другого в поводу держит. Поехал.

      – Ну?! – раздраженно воскликнул Алейников.

      – Иди ты… Что орешь? – обиделся Молчанов и, нахохлившись, отвернулся.

      – Ты, Алейников, дай ему высказаться. Не торопи.

      – Это ить чудо голимое – Аркашка Молчун беседывает! – закрутился Евсей Галаншин. – Ты давай, Аркашенька, закручивай свое ораторство… Так, поехал Кирьян. А куда?

      – К Звенигоре поехал! – со злостью, которой никто не ожидал, почти крикнул вдруг Молчанов. – Я проверил переметы, обратно иду. И Кирьян с пригорка спускается. Пехом идет, уздечками в руках побрякивает.

      – Куда же он коней отвел? – спросил Петрован Головлев.

      – И мне тоже любопытственно стало. Кирьян протопал в деревню, меня не заметил. Я взошел на пригорок, глянул – недалече цыганский табор стоит, костры сквозь туман мигают…

      Несколько мгновений люди стояли вокруг не шелохнувшись. Иван сидел рядом с Молчановым, опустив голову. Он даже будто и не слушал, о чем рассказывает тяжелый на язык Аркадий.

      Первым нарушил тишину Головлев Петрован:

      – Постойте, мужики… Так оно что же получается?

      – Цыганишкам, значит, коней сплавил? Кирьян-то?

      – Люди, люди! – врезалась сбоку в толпу Агата. – Ей-богу, Иван не виноват! Да разве ж он могет на такое…

      – Помолчи, Агата…

      – А разобраться надо…

      – Что ж ты, Молчун проклятый, раньше никому не обмолвился?..

      Поднялся шум, гвалт.

      – Тих-хо-о!! – заорал Алейников, размахивая фуражкой. И повернулся к Молчанову: – Значит, свидетельские показания хочешь дать? Что ж, поедем…

      Сытый мерин поволок дрожки через луг на дорогу. Агата сделала вслед пару шагов, надломилась полнеющим уже станом, осела в траву. Плечи ее крупно затряслись. Колхозники растерянно стояли вокруг, будто все были в чем-то виноваты. В прозрачно-синем небе по-прежнему густо толкались жаворонки, обливая землю радостным звоном…

      Аркадий Молчанов вернулся на следующий день. Он пришел под вечер, снял запыленную одежду, умылся и жадно начал хлебать окрошку с луком. Мать беспрерывно подливала ему в чашку.

      – Чего там с Иваном? – заскочил в дом сын председателя Максим Назаров. – Разобрались?

      – Разбираются.

      И больше Максим не мог вытянуть из него ни слова.

      Потом Молчанова еще несколько раз вызывали в район. Туда увозили, оттуда он неизменно возвращался пешком, на расспросы не отвечал, только хмурился все сильнее и сильнее.

      Таскали раза три в район и Кирьяна Инютина, раз вызвали Федора Савельева. Кирьян возвращался всегда в подпитии, любопытствующим, как и Молчанов, не отвечал, только, скривив рот, произносил всегда одну и ту же фразу:

      – Ништо,