Золотая лихорадка. Николай Задорнов

снова засыпал. Вдруг он страшно закричал и схватил спавшего на корточках Тимоху за горло.

      – Отдай! Куда берешь?

      Силин схватил его за руки, обезумев от страха.

      – Что с тобой?

      – Ты кремень зачем бросил? – спросил Улугушка, глядя мутно и зло. – Мы умрем…

      – Я не трогал твоего кремня.

      – Как ты не трогал? – Улугушка быстро, как человек, которого только что обворовали, ощупал себя, запустил руку за пазуху, тронул пояс. Все, что надо для высекания огня, было на месте.

      – Дурак ты, сумасшедший! Дикарь! Чего тебе мерещится! Вот гляди, и спички у меня целы и сухие. Я же знаю, что такое без огня…

      Тимоха показал железную коробку, где он хранил сернички.

      – И огниво и трут – все есть.

      «Он так еще ополоумеет и хватит меня когда-нибудь топором по башке! – подумал Силин. – Господи…»

      – А где топор у тебя?

      – Зачем тебе топор? – испугавшись, спросил Улугу.

      Через некоторое время Силин толкнул его в плечо.

      – Ты че?

      – Че! А ты и меня напугал! Я теперь уснуть не могу… Слышишь, ветер стихает. Буря, наверное, кончается. Поэтому ты крепко и уснул и тебе во сне представилось.

      Улугу все же казалось, что кто-то хотел выбросить его мешочек. На этот счет он знал многое такое, чего русский знать не мог. А если ему скажешь, то он будет насмехаться.

      – Не спи, я тебе говорю, – снова толкнул его мужик.

      – А че не спи?

      – А тебе примерещится, ты потом меня…

      Но Улугу так хотелось спать, что он свалился на мокрую шкуру и сразу захрапел. Одежда его намокла.

      Утром ветер разогнал тучи, река была грязно-желтой, цвета разведенной глины для обмазки. Приятели обрадовались, решили ехать. Волны показались им маленькими. Но едва отошли от берега, как сильным ударом окатило их.

      Лишь на другой день, высушившись и подкрепившись горячей ухой, добрались они до гладкого лугового острова, на котором не было ни единого куста и лесины. С лодки из-за острова при большой воде видна стала деревня Утес.

      – Вот теперь пройдем это село и с левой руки будет протока. По ней идти до озера. Туда впадает речка. На ней Егор нашел золото.

      Серые глаза Улугу, казалось, почернели от злости. Силин заметил, что другу что-то сильно не понравилось. Улугу ничего не сказал, но ему хотелось кричать, ругаться матерно, плевать в лицо мужику. Теперь бы он хватил его без жалости по голове. Но Улугу молчал, и это молчание было как пробка на пиве. Стоит чуть сдвинуть, как все прорвется.

      Улугу направил лодку к берегу.

      – Ты что? – удивился Силин.

      – Я дальше не поеду.

      – Почему? Что это ты? Окстись… Закури, хоть успокойся маненько…

      Улугу взял у мужика его кисет, но, подумав, вдруг размахнулся и хлестнул им Тимоху по лицу.

      – Ты что дерешься? Ты в уме? – испугался Тимоха. Его знобило, как в лихорадке.

      – Иди к черту! – заорал Улугу. – Куда ты поехал! Это речка не Ух! Я думал, ты на речку Ух идешь!.. Это не Ух, а речка Уй или Хурх! Это по-гиляцки