Золотая лихорадка. Николай Задорнов

спросил Егор.

      – По ягоды поехали. Дедушка и Федор. Взяли с собой собак… Петрован пошел, говорит, на миссионерский стан. Народ там к празднику наехал… А молодой-то поп Алексей не любит нашего рыжего попа. А ученик его… Характер все выказывает.

      – Два зверя в одной берлоге! – ответил Егор.

      Он вспомнил, каким лихим охотником когда-то был Алешка. Родился он в гольдской деревне Мылки. Рыжий поп его дурачил и обирал, но выучил грамоте. Стал Айдамбо теперь отцом Алексеем, закончил духовное училище в Благовещенске. А Дельдику, которую когда-то отнял Егор у китайцев, вырвал из рабства, стала попадьей.

      – А зачем Настя домой поехала?

      – Сама захотела.

      – В церковь ее не загонишь…

      – Полюбоваться пароходом… Пусть ее… Новые чулки купила, башмаки на баркасе… Пусть погуляет! Ты на «Ермаке»?

      – На «Ермаке».

      – У нее на «Ермаке» знакомые.

      «Кто бы?» – подумал Егор.

      – А я нашел россыпь… Самородки…

      Наталья стояла как зачарованная.

      – Тебя это разожгло. Я не узнала. Думала, чужой.

      Странно посмотрел на нее Егор. Взгляд его был угрюмый и далекий.

      Ночью долго не спали.

      – Страх брал за тебя. Не пропал бы…

      Стали говорить, что хлеб почти созрел, что лето нынче знойное, не бывало такого. Егор сказал жене, что лучше бы это золото не мыть, жить как жили, не рушить старого.

      – А тебя тянет туда?

      Наталья спросила и замолкла. Егор, не видя ее в темноте, знал, что она нахмурилась, насторожилась, словно шла угроза.

      – Не мыть? – спросил он.

      – Как это не мыть! – ответила Наталья. Она, казалось, читала его мысли. – Что же мы за люди, если себе не поверим, – подтвердила она шепотом.

      Егор разговорился.

      Выступила белая печка и полотенца на бревенчатых стенах, стояли как белые тени. Блеснул оклад небольшой иконы, другая кровать, где спал младший сын Алексей.

      – Боже ты мой! – приподнялась Наталья. – А если бы попал в тебя! Сердце мое не зря болело! Что же это за копна сена? Спасся за ней?

      – Нет, это было не сено. А натрясло траву на лесину… в развилках-то…

      Утром, когда семья уселась за уху, послышался стук копыт о гальку и воду. Сашка-китаец спрыгнул с кобылы и, сняв шляпу, пошел к зимовью, присаживаясь, словно нес на себе куль.

      Глава 6

      Тимоха Силин, моргая, уставился на Улугушку, который, сидя у тычин с горохом, пытался приладить отпаявшуюся дужку чайника. Мужик сдвинул картуз на лоб и стал почесывать шею. Улугушке показалось, что гость подсмеивается. Он встал, размахнулся и швырнул чайник так, что тот загремел и покатился по траве.

      Улугу сорвал немного стручков гороха, дал гостю горсть и сам стал жевать.

      – Раньше в котле кипятили… Лучше было! – сказал он.

      – Конечно, разве можно сравнить! Котел чугунный! А этих чайников ты можешь хоть нынче купить дюжину.

      – Конечно! – ответил Улугу. – Такая дрянь.

      – У нас на Урале кунганы чугунные делают, можешь заказать, и тебе выпишут по почте