Турецкий гамбит. Борис Акунин

«Ревю паризьен».

      – «Ревю паризьен»?

      – Да, это парижская ежедневная газета. Тираж – сто пятьдесят тысяч, что для Франции невероятно много, – пренебрежительно пояснил корреспондент. – Но у моей «Дейли пост» ежедневно продается двести сорок тысяч номеров, так-то.

      Варя помотала головой, чтоб волосы легли получше, и принялась рукавом стирать пыль с лица.

      – Ах, сударь, вы подоспели как нельзя более кстати. Вас послало само провидение.

      – Нас притащил сюда Мишель, – пожал плечами британец, а точнее, ирландец. – Он остался не у дел, приписан к штабу и бесится от безделья. Сегодня утром башибузуки немного пошалили в русском тылу, и Мишель лично кинулся в погоню. А я и д'Эвре при нем вроде болонок – куда он, туда и мы. Во-первых, мы старые приятели, еще с Туркестана, а во-вторых, где Мишель, там обязательно найдется хороший сюжет для статьи… А, вон они возвращаются, и, конечно, как говорят русские, ne solono khlebavshi.

      – Почему «конечно»? – спросила Варя.

      Корреспондент снисходительно улыбнулся и промолчал, за него ответил Фандорин, до сей поры участия в разговоре почти не принимавший:

      – Вы же видели, мадемуазель, что у б-башибузуков кони свежие, а у преследователей заморенные.

      – Absolutely so[3], – кивнул Маклафлин.

      Варя недобро покосилась на обоих: ишь стакнулись, только бы выставить женщину дурой. Однако Фандорин тут же заслужил прощение – вынул из кармана на удивление чистый платок и приложил к Вариной щеке. Ох, а про царапину-то она и забыла!

      Корреспондент ошибся, заявив, что преследователи возвращаются не солоно хлебавши – Варя с радостью увидела, что пленного офицера они все-таки отбили: двое казаков за руки и за ноги везли обмякшее тело в черном мундире. Или, не дай бог, убит?

      Впереди на сей раз ехал франт, которого британец назвал Мишелем. Это был молодой генерал с веселыми синими глазами и особенной бородой – холеной, пушистой и расчесанной в стороны на манер крыльев.

      – Ушли, мерзавцы! – издали крикнул он и присовокупил выражение, смысл которого Варя не вполне поняла.

      – There's a lady here[4], – погрозил пальцем Маклафлин, сняв котелок и вытирая розовую лысину.

      Генерал приосанился, взглянул на Варю, но тут же поскучнел, что было и понятно: немытые волосы, царапина, нелепый наряд.

      – Свиты его императорского величества генерал-майор Соболев-второй, – представился Мишель и вопросительно взглянул на Фандорина.

      Но раздосадованная Генераловым равнодушием Варя дерзко спросила:

      – Второй? А кто же первый?

      Соболев удивился:

      – Как кто? Мой батюшка, генерал-лейтенант Дмитрий Иванович Соболев, командир Кавказской казачьей дивизии. Неужто не слыхали?

      – Нет. Ни про него, ни про вас, – отрезала Варя и соврала, потому что про Соболева-второго, героя Туркестана, покорителя Хивы и Махрама, знала вся Россия.

      Говорили про генерала разное. Одни превозносили его как несравненного храбреца, рыцаря без страха и упрека, называли будущим Суворовым и даже Бонапартом,

3

Абсолютно так (англ.)

4

Здесь дама (англ.)