Неизвестный Алексеев. Том 3: Неизданная проза Геннадия Алексеева. Геннадий Алексеев

разная.

      Чернила-тушь.

      Неплохие стихи.

      6.5

      В лавке писателей мне вручили увесистый пакет. В нем сто экземпляров моей несчастной второй книжки.

      Вид у нее вполне благопристойный – обложка как обложка, даже не без элегантности. И бумага неплохая – не газетная. И фотография моя имеется. Правда, сделана она десять лет тому назад и я похож на ней на священника, но это ничего.

      Только книжка как-то подозрительно тонковата. «Мало, небось, пишет Геннадий Алексеев, – скажет несведущий читатель, – ленится небось».

      И то сказать – я дожил до второй книги! Жалкая она, тощенькая, но все же вторая.

      «Это лучше, чем ничего», – говорят мне друзья. «Да, это лучше, чем совсем ничего», – соглашаюсь я.

      В книжечке 70 страничек и 47 стихотворений.

      Сколько лет мне ждать третью? Увижу ли ее?

      7.5

      Коттедж в Александрии – убежище Николая Первого и его семейства. Полностью восстановленные интерьеры с мебелью, картинами, скульптурой и всевозможной утварью.

      Кабинет императора. Спальня императора. Умывальная комната императора. На стенах всех комнат (кроме клозета) портреты государя императора.

      Детская комната наследника-цесаревича. Портреты совсем еще юных великих князей и княжон. Пейзажи Сильвестра Щедрина и Айвазовского.

      Из окна кабинета императрицы Александры Федоровны открывается великолепный вид на парк и на Финский залив.

      Всюду безукоризненный порядок и чистота. Почти в каждой комнате сидят музейные служительницы и даже не дремлют. Посетители надевают на свою обувь мягкие войлочные тапочки.

      Благоухающий всеми запахами весны Александрийский парк. Поют зяблики. По уже зеленым лужайкам деловито расхаживают скворцы. В траве голубеют первые фиалки.

      Я говорил себе: вот дождусь второй книжки, а там видно будет. Дождался. И ни черта, однако, не видно. Чего теперь ждать?

      К 48 годам мне удалось опубликовать 130 стихотворений. По нынешним меркам это смехотворно мало. Но у Бодлера в «Цветах зла» было приблизительно столько же, и этого ему хватило для бессмертия. Стоит ли гнаться за количеством?

      Правда, Бодлер напечатал все, что хотел. Счастливчик!

      Как это вам удалось, месье? Поделились бы опытом!

      8.5

      Вирджиния Вулф сказала о Льюисе Кэрролле, что «у него не было жизни». Обо мне можно сказать то же самое. Моя жизнь не изобилует событиями и внешне начисто лишена драматизма. Я – этакий умный, осторожный и довольно ленивый кот, который всю жизнь лежит на сундуке в чьей-то прихожей.

      Истинная литература всегда творит миф, в этом ее отличие от беллетристики. Мифы бессмертны. Поэтому истинная литература переживает века.

      Надо жить легко, без натуги. А я тужусь и потому несчастен.

      9.5

      На даче. Стоят «дни юного мая». Лес еще прозрачен, но цвет его изменился: раньше он был голубовато-серым, а теперь появились лиловые, бледно-желтые и бледно-зеленые