Сатанисты ХХ века. Елизавета Шабельская

она увидела тех самых англичан, которых считала для себя роковыми. Они сидели позади хорошенькой, залитой бриллиантами, молодой смуглянки совершенно так же, как год тому назад в Базеле, и такое же смутное чувство беспокойства и страха больно сжало сердце актрисы. Так сильно было это впечатление и так поразительна перемена в лице дебютантки, что публика, принявшая его за выражение испуга Маргариты при виде Мефистофеля, пришла в восторг от удивительной мимики.

      Не успел занавес опуститься, как к Ольге быстро подошел сам директор с известием, что император желает ее видеть.

      Счастливая и сконфуженная, вошла молодая артистка в маленький салон императорской бенуарной аванложи, соединенной с театром маленьким коридором, дверь которого скрывалась пунцовой штофной портьерой.

      Царственная чета приехала в театр с обеда у английского посланника и потому была в парадных костюмах. Император в красном мундире английского адмирала, с лентой через плечо, императрица в вечернем туалете, не скрывающем ее прекрасных, поистине царственных плеч и рук. Несмотря на то, что волнистые каштановые волосы императрицы заметно поседели после последней болезни, Августа-Виктория все-таки казалась моложе сорока лет, особенно когда улыбалась своей чарующей доброй улыбкой. Император, наоборот, казался значительно старше своих лет и своей супруги.

      Его характерное мужественное лицо, с приподнятыми кверху густыми темно-русыми усами, было бледно, а поперек высокого умного лба легла складка, не исчезавшая даже в минуты веселости и оживления.

      При входе молодой артистки, робко остановившейся на пороге аванложи, император любезно поднялся ей навстречу.

      – А вот и наша прелестная Маргарита, – весело произнес он звучным, твердым голосом. – Я очень рад лично поздравить вас с успехом и представить ее величеству императрице, пожелавшей поблагодарить вас за удовольствие, доставленное нам вашей удивительной игрой.

      Дебютантка низко присела перед государыней, милостиво протянувшей ей руку.

      – Да, дитя мое. Вы глубоко растрогали меня, и я хотела сказать вам, что никогда не видала такой правдивой Маргариты… Где вы учились, фрейлейн Бельская?

      Ольга ответила, назвав венскую консерваторию и своего старого друга, директора Гроссе.

      – Ах да, я слыхал, что вы русская, – заметил император. – И, несмотря на это, вы изображаете нашу Маргариту, чисто немецкую девушку, так живо и натурально, как не всегда удается и лучшим немецким артисткам.

      – Быть может потому, что между русскими и немцами больше родства, по крайней мере, духовного, чем думают поверхностные наблюдатели, – быстро ответила Ольга.

      Император улыбнулся. Ответ артистки, видимо, понравился ему.

      Императрица же обратилась к интенданту и директору, оставшимся стоять в глубине маленького салона вместе с лицами свиты.

      – Как жаль, что дебюты Ольги уже назначены. Мне бы хотелось посмотреть ее в какой-либо