Срыв. Степка Воробей

Это, может, в прошлом веке такое говорили, а в наш-то, просвещённый… Может, ты перед женой согрешил, а я свободный человек, мужа-то нет…

      – Да не в первую очередь в жене или в муже дело. Понимаешь, есть Бог, и в Его глазах наш поступок является грехом, мерзостью. Он накажет нас за это…

      Олег Николаевич со страхом почувствовал, что его речь, несмотря на все старания, звучит несвязно, нелогично и неубедительно. Он говорил вполголоса, боясь, что вдруг кто-то пройдёт мимо и услышит.

      – А раньше ты этого знал? – перебила она его.

      – Что? – не понял он.

      – Ну, что это грех, – пояснила Светлана.

      – Знал, конечно.

      – А почему же тогда сделал?

      – Не знаю, сатана попутал…

      – Сатана, говоришь, – опять перебила она его, и в её голосе прозвучали лёгкие иронические нотки. – А ведь раздевали меня твои руки, а не руки сатаны, целовали твои губы. По-моему, сатана здесь ни при чём.

      – Конечно, это я был, но ты понимаешь… всё очень сложно… сатана толкает нас на такие поступки. Это он и в то же время я… – Олег Николаевич пытался что-то объяснить, но чувствовал, что запутывается в своих словах. – В ад мы попадём за этот поступок, Света…

      – Ну что ж, в ад, так в ад, коли судьба такая.

      – Но, Света, ведь можно и по-другому, можно попросить у Бога прощения и Он простит. Понимаешь? Если мы с тобой покаемся в этом поступке, то Бог простит, и судьба здесь ни причём. Покаянием перед Богом можно изменить свою судьбу.

      – А почему ты говоришь о нас? Если все, что ты говорил со сцены, правда и ты всё это так здорово знаешь, то ты сам мог бы давно уже покаяться за это перед Богом. И за себя и за меня, – ирония, приглушённо звучавшая до этого в её голосе, стала вдруг явной.

      – Делал я это уже много раз, но нет мне облегчения. Пока ты это тоже не сделаешь, не будет мне прощения. Ведь я и перед тобой согрешил.

      Он попытался придать своему голосу уверенность и в первый раз за последние месяцы почувствовал, что ему становится легче на душе. Впервые он с кем-то говорит о своих душевных муках. Он понимал, что Светлана многое не понимает и он должен был бы объяснить ей всё это пообстоятельней, но его ждут, у него мало времени, и он торопился. Да и ощущение было такое, что она не верит ему. Звучавшая в её голосе ирония смущала его. За колонной, ближе к выходу, стояли ждавшие его братья.

      – Да ничего ты не согрешил! Чушь какую-то городишь…

      Он почувствовал себя стоящим перед стеной.

      – Светлана, ну ты можешь мне простить тот случай?

      – Если тебе от этого легче, то, пожалуйста, прощаю. Иди в свой рай!

      – Может, мы как-нибудь встретимся. Видишь, я сейчас тороплюсь, меня уже ждут. Как-нибудь сядем вместе и обсудим всё. Я тебе ещё кое-что расскажу о Боге.

      На её губах проскользнула улыбка.

      – А потом опять будешь просить прощения? Все вы, мужики, одинаковые…

      – Светлана, ты меня не поняла. Ты мне не веришь? Не буду я к тебе прикасаться, обещаю тебе. Прошлое не повторится! Всё! Такое в жизни верующего человека если и случается, то только один раз – и на этом всё. Понимаешь? Это имеет