Срыв. Степка Воробей

назвать сейчас что-то конкретное, Олег, но я это чувствую. Вот нутром чую, сердцем, что у тебя что-то не так. Ведь я помню тебя с самой молодости и, честно говоря, всегда радовался, видя твоё рвение в деле Божьем. Каждая твоя проповедь была наполнена огнём любви к Богу. Ты просто зажигал слушателей! Многие уверовали под влиянием твоих проповедей. Только вот в течение последнего времени огонь будто гаснет в тебе, взгляд у тебя какой-то грустный…

      Олег Николаевич делал вид, что внимательно, со смирением слушает своего наставника, но чувствовал, где-то внутри в нём зашевелилось раздражение. Ведь он же трудится для Господа не покладая рук, в любое время дня и ночи готов беседовать с ищущими совета, мотается по всему региону, неделями дома не бывает! Ведь не жалеет он ни сил, ни времени, а тут немного расслабился – и сразу же наставления! Ну что, у самого Владимира Никаноровича никогда не бывало никаких духовных спадов? Ведь невозможно же всю жизнь работать в полный накал, можно ведь и немного расслабиться. Да и сам Владимир Никанорович наверняка никогда не находился в подобном положении, как Олег сейчас. На некоторое время эти мысли отвлекли его, но конкретные вопросы Владимира Никаноровича чуть не застали его врасплох:

      – Может, у тебя нелады в семье? С женой всё в порядке? Или, может, грех какой приключился? Ты можешь мне, конечно, не отвечать, но всё же призадумайся, Олег. Удели побольше времени для молитвы, и Господь откроет тебе, в чём у тебя проблема.

      Олегу Николаевичу захотелось ответить ему что-нибудь резкое и прекратить этот разговор. Почему у Владимира Никаноровича сложилось такое конкретное мнение? Откуда он взял себе право высказывать такие подозрения?! Не слишком ли это? От желания исповедать свой грех не осталось и следа. «Нет, это будет глупо, – думал он. – Спокойно, нельзя разоблачать себя, ведь старик ничего конкретного не знает. Всё только какие-то намёки…»

      – Владимир Никанорович, я вам искренне благодарен за вашу заботу обо мне, – Олег Николаевич старался говорить ровно, но не получалось, голос звучал резковато. – Во мне действительно что-то произошло. Вы знаете, сколько сейчас проблем в церквах, сколько мне приходится разъезжать по региону? Неделями дома не бываю. Просто переутомился я, регулярно недосыпаю. Надо, наверное, немного отдохнуть.

      Старик-пресвитер внимательно посмотрел ему в глаза, ничего не сказал, предложил только помолиться.

      Олег Николаевич чувствовал, что брат не поверил ему. Может, надо было показать больше тепла в голосе, лишний раз улыбнуться ему? Или, наоборот, более самоуверенно выступить, может, даже гневно отвергнуть все подозрения? Он продумал свои ответы и вроде бы никаких ошибок не обнаружил. Хотя сердцем понимал, что всё же допустил ошибку, мог всё привести в порядок, но не сделал этого.

* * *

      Проповедь он попытался закончить как можно скорее и, сославшись на головную боль, которая в действительности раскалывала его череп, сразу скрылся в глубине сцены. Он знал, был уверен, что Светлана узнала его и обязательно будет его ждать. Он переждал, пока народ разойдётся