Иллюзия жизни. Михаил Черненок

На мой вопрос: «Заболел, Гошенька, что ли?» – поморщился: «В цейтноте нахожусь». Не поняла, спросила: «Что это такое?» – «Это, Матрена Фроловна, такая разновидность творческого запоя, когда сон пропадает». – «Так возьми да закодируйся». – «Кодирование – для алкоголиков. А я бессонницей страдаю». – «С чего так?». Усмехнулся: «С тоски, порожденной талантом и необъятными просторами родины». – «Наверное, по Соне затосковал?» – «Нужен я ей, как зайцу колокольчик»… Со стороны, говорят, рассуждать легко, но, по моим наблюдениям, устал Гоша от сочинительства. Еще Андриян Пахомов донимает его критическими замечаниями. Башковитый старик! Годов уже за восемьдесят, а выглядит богатырем. Образование имеет, по ранешним меркам, церковно-приходское, но стихотворений помнит немыслимое количество. И высказываниями исторических мудрецов напичкан, как подсолнух семечками. Чего по жизни ни спроси, тут же вспомнит то библейское высказывание, то Наполеона, то других великих людей.

      – Он может хоть что-то рассказать о Царькове?

      – Как же не может, коли постоянно с Гошей судачит.

      – Где его дом?

      Пешеходова показала на продолговатый домик с застекленной верандой, соседствующий с царьковским пятистенником:

      – Вон, рядом с усадьбой Гоши. Только щас вы с Андрияном не встретитесь. Старик раненько по утру укатил на «москвичонке» удить карасей. Вернется не раньше обеденного времени.

      Голубев посмотрел на часы – до обеда было еще далеко. Он хотел попрощаться с тетей Мотей, но та вдруг спросила:

      – Что это милиция заинтересовалась Царьковым? Набедокурил Гоша чего?

      – Вчера в грозу машина его сгорела, – уклончиво ответил Слава.

      – О Господи!.. Сам-то жив остался или как?..

      Пришлось вновь увильнуть:

      – Пока не известно, выясняем обстоятельства пожара.

      Глава IV

      О том, что большая часть «ограниченного контингента» советских войск вернулась из Афганистана не только с физическими ранениями, но и с нарушенной психикой, Голубев знал давно. Выжившие из ума старцы брежневского политбюро, толкнувшие великую державу в заведомо проигрышную авантюру, не представляли, какую беду принесет многострадальной России их безумная затея. Невыносимый для северного человека афганский зной, заставлявший даже генералов подстригаться почти наголо, поднятый суховеями скрипучий песок на зубах, кровавые схватки с озверевшими до фанатизма душманами, беспредел отцов-командиров, водка и наркотики изувечили души едва достигших совершеннолетия «интернационалистов». Уцелевшие в бессмысленной мясорубке защитники чужой «свободы» вернулись на Родину в разгар перестройки. Впавшее в перестроечную эйфорию Отечество бросило их на произвол судьбы. Наученные убивать, но не имеющие гражданской специальности парни оказались не у дел. Одни из них стали тихо спиваться, другие в поисках куска хлеба потянулись к криминальным группировкам, расплодившимся в ту пору, будто грибы после теплого дождя.

      Анализируя рассказанное тетей Мотей Пешеходовой, Слава сделал вывод, что Георгий Васильевич Царьков