Сияющие высоты. Катарина Макги

раньше не случалось, миссис…

      – Мисс Браун, – фыркнула Элайза. – Мы с дочерью планировали остановиться здесь на недельку, но теперь я не уверена. – Она чуть наклонилась. – Милая, ты можешь идти?

      Это был сигнал.

      – Мне очень больно, – ахнула Каллиопа и покачала головой.

      По ее щеке скатилась слезинка, нарушая идеальный макияж. Доносился сочувственный шепот толпы.

      – Позвольте, я обо всем позабочусь, – взмолился Оскар, покрываясь густым румянцем. – Я настаиваю. Для вас будет выделен номер за счет отеля.

      Пятнадцать минут спустя Каллиопа с матерью уютно расположились в угловом номере. Каллиопа осталась лежать в постели – ее нога покоилась на треугольнике из подушек. Пока носильщик разгружал багаж, девушка не двигалась с места. Она не открыла глаз, даже когда входная дверь захлопнулась, и подождала, пока мама не вернется в комнату.

      – Все чисто, дорогая, – сказала Элайза.

      Девушка грациозно поднялась, скидывая гору подушек на пол.

      – Мам, как ты могла? Сделала мне подножку без предупреждения!

      – Прости, но ты не умеешь убедительно падать. Слишком у тебя развиты инстинкты самосохранения, – ответила Элайза из гардеробной, где уже разбирала свою коллекцию вечерних платьев, спрятанных в чехлы с цветной маркировкой. – Чем я могу загладить свою вину?

      – Начнем с чизкейка.

      Каллиопа дотянулась до висевшего на двери белого халата с вышитой синей буковкой «N» и облачком на переднем кармашке. Закуталась в него, позволяя нитям пояса моментально сплестись.

      – Как насчет чизкейка и вина?

      Парой взмахов руки Элайза вызвала голографическое меню отеля и заказала лосось, чизкейк и бутылку «Сансер». Благодаря терморегулируемой системе воздушных труб вино прибыло в номер за считаные секунды.

      – Дорогая, я тебя очень люблю. Еще раз прости, что вынудила тебя так упасть.

      – Я все понимаю, – пожала плечами Каллиопа. – Издержки бизнеса.

      Мама налила им вина и подняла свой бокал:

      – За новое дело!

      – За новое дело! – с улыбкой отозвалась Каллиопа.

      От этих слов по телу прокатилась знакомая волна радостного предвкушения. Так они с мамой говорили каждый раз по приезде на новое место. А Каллиопа больше всего на свете обожала новые места.

      Она перешла в гостиную и встала возле окна из оргстекла, выступающего наружу клином. За ним открывался чудесный вид на Бруклин и темную ленту Ист-Ривер. По поверхности реки скользили тени, – скорее всего, проплывали суда. На город опустился вечер, размывая очертания предметов. Тут и там вспыхивали огоньки, словно далекие звезды.

      – Так вот он какой, Нью-Йорк, – задумчиво протянула Каллиопа.

      Не один год вместе с мамой странствуя по миру, она много раз стояла возле таких же окон роскошных отелей и разглядывала города – неоновый муравейник Токио, жизнерадостный хаос Рио, увенчанные куполами небоскребы Мумбаи, белеющие в лунном свете, словно кости. Наконец она приехала в Нью-Йорк.

      Здесь