Сияющие высоты. Катарина Макги

Леда заметила, что из ее сумки что-то выпало: две ярко-розовые таблетки снотворного.

      – Рада видеть, что некоторые вещи неизменны, – отстраненно проговорила Эйвери.

      Леда не стала ее переубеждать. Эйвери увидит все так, как захочет.

      На пороге Леда обернулась. Эйвери опустилась на колени в центре Овального Ока, прижав ладони к поверхности оргстекла. Ее взгляд устремился вниз. Было в этом что-то тоскливое и безнадежное, будто она молилась, пытаясь вернуть Эрис к жизни.

      Спустя пару секунд Леда поняла, что Эйвери плачет. Наверное, во всем мире она была единственной, кого слезы красили: глаза ее еще больше наливались синевой, блестящая влага на щеках лишь подчеркивала совершенство лица.

      В этот момент Леда вспомнила, почему ненавидела Эйвери.

      И отвернулась, оставляя бывшую лучшую подругу одну на крошечном лоскутке неба.

      Каллиопа

      Девушка внимательно изучала свое отражение в смарт-зеркале во всю стену. Тонкие красные губы изогнулись в одобрительной улыбке. Сегодня она надела темно-синий короткий комбинезон, вышедший из моды года три назад, но выбрала его намеренно: ее приводили в восторг завистливые взгляды, которые все женщины в отеле бросали на ее длинные загорелые ноги. Девушка встряхнула волосами, зная, что солнечно-золотые серьги идеально подчеркнут карамельные пряди, и захлопала накладными ресницами – не имплантатами, а органическими, выращенными после длительной и болезненной генетической процедуры восстановления в Швейцарии.

      Весь облик девушки излучал небрежную, непринужденную, гламурную сексуальность. «Вот она, истинная Каллиопа Браун», – подумала она с ноткой самолюбования.

      – На этот раз я – Элайза. А ты? – спросила мама, словно прочитав ее мысли.

      Благодаря светло-русым волосам и невероятно гладкой молочной коже казалось, что эта женщина неподвластна времени. Кто видел их вместе, не мог сказать наверняка, мать с дочерью перед ним или две сестры.

      – Подумываю стать Каллиопой.

      Девушка примерила на себя это имя, словно удобный свитер. Вымышленное имя Каллиопа Браун было ее самым любимым. И отчего-то оно очень подходило Нью-Йорку.

      – Мне нравится, – кивнула мама, – хотя его невозможно запомнить. Но звучит… дерзко.

      – Зови меня Калли, – предложила Каллиопа, и мама рассеянно кивнула.

      Обе знали, что она станет обращаться к Каллиопе в ласкательной форме. Как-то раз мама перепутала вымышленное имя и тем самым все испортила. С тех пор она боялась наступить на те же грабли.

      Каллиопа обвела взглядом интерьер дорогого отеля, подмечая шикарные диваны со светящимися золотыми и голубыми нитями – в тон небу, – толпу бизнесменов, отдававших команды на линзы. Заметив в углу характерное мерцание – за ними следила камера видеонаблюдения, – девушка подавила желание подмигнуть.

      Внезапно, не получив даже предупреждения, Каллиопа обо что-то споткнулась и полетела на пол. Едва успев опереться на руки, сильно ударилась бедром. Содранная кожа на ладонях вспыхнула