Сияющие высоты. Катарина Макги

такой поступок был за гранью дозволенного, но Леда знала, что конструкция выдержит ее вес. Она посмотрела вниз. Под балетками простиралась пустота – обширное, бесконечное пространство между Ледой и всепоглощающей темнотой. «Вот что увидела Эрис, когда я толкнула ее», – с отвращением к самой себе подумала Леда.

      Она села на корточки, не думая о том, что от падения с двухмильной высоты ее отделяют лишь несколько сплавленных слоев углерода. Подобрав колени к груди, Леда опустила голову и закрыла глаза.

      Комнату перечеркнул луч света. Леда испуганно вскинула голову. Никто, кроме членов студенческого совета и преподавателей астрономии, не имел доступа в Обсерваторию. Чем она объяснит свое присутствие?

      – Леда?

      Сердце сжалось, когда она узнала голос.

      – Эйвери! Ты что здесь делаешь?

      – Наверное, то же, что и ты.

      Леда была в замешательстве. Она не оставалась наедине с подругой с той ужасной ночи – когда уличила Эйвери в их с Атласом отношениях и та повела ее на крышу, где все в итоге пошло кувырком. Леде хотелось что-нибудь сказать, но мысли притихли. Да и что говорить после всех секретов, которые они с Эйвери хранили? Точнее, похоронили.

      Повергая Леду в ужас, раздался звук приближающихся шагов. Эйвери подошла и села на противоположной стороне Ока.

      – Как ты сюда попала? – не удержалась от вопроса Леда.

      Общалась ли Эйвери до сих пор с Ваттом, хакером с низов, который помог Леде узнать главный секрет подруги? Сама она не встречалась с ним после той ночи. Ватт мог взломать что угодно: у него имелся квантовый компьютер, который он ото всех прятал.

      Эйвери пожала плечами:

      – Я попросила директора дать мне допуск к этой комнате. Здесь мне становится лучше.

      «Ну конечно!» – со злостью подумала Леда. Ей ли не знать, что ответ окажется столь банальным: для идеальной Эйвери Фуллер не существовало запретов.

      – Я тоже по ней скучаю, – тихонько проговорила Эйвери.

      Леда уставилась в безмолвную, безграничную ночь, лишь бы не видеть глаз Эйвери.

      – Леда, что произошло той ночью? – прошептала ее бывшая подруга. – Что ты приняла?

      Воспоминание о многочисленных таблетках, проглоченных в тот день, еще глубже повергло Леду в омут раскаяния.

      – День выдался тяжкий. Я о многих узнала правду – о людях, которым доверяла. И которые использовали меня! – воскликнула она и с проблеском наслаждения отметила, как вздрогнула Эйвери.

      – Леда, прости меня. Но прошу, давай поговорим.

      Больше всего Леде хотелось излить душу: рассказать, как она раскрыла роман своего подлого отца с Эрис, как гадко ей было оттого, что Атлас переспал с ней в жалкой попытке забыть Эйвери. Как пришлось опоить Ватта, чтобы выпытать крупицу истины.

      Но стоит узнать правду, назад дороги нет – так уж все устроено. Сколько бы таблеток ни закидывала в себя Леда, правда не уходила, прячась в уголках ее сознания. Всех лекарств