Илья Муромец. Святой богатырь. Борис Алмазов

Благословляю вас искать для новой державы воинство новое.

      Она перекрестила их седые головы, дала приложиться к руке.

      – Не плачьте, – сказала она мягко. – Я за службу вашу Бога просить о вас буду. Тяжела она, но во благо служба сия…

* * *

      Весной, едва поднялась первая трава из степи, как вал морской надвинулись печенеги. Они легко форсировали Днепр и обложили едва успевший затвориться Киев так плотно, что невозможно было подойти и напоить коней в Лыбеди-реке. Их нашествие было полной неожиданностью для Ольги и для воеводы славянского Претича, что с малой дружиной стал на стены.

      Почему пришли с левого берега кочевники? Чего добиваются они? Устоит ли Киев, ежели пойдут они на штурм?

      Княгиня старая, но не согбенная и думные бояре ее, седые, будто пеплом подернутые, сели обсуждать происходящее…

      А под стенами уже дрожала земля от конского топота. Пылали костры до самого горизонта, и голоса печенегов слышны были на безмолвных стенах киевских.

      – Князь с дружиной далеко! – сказал Претич. – С малыми силами нашими в осаде не отстояться.

      – Где князь сегодня? – спросила Ольга.

      – В месяце езды, ежели со всей дружиной поспешать будет.

      – Подайте весть князю, – приказала старуха. И, тяжело повернувшись к воеводе, спросила: – Претич, как думаешь, чью руку печенеги держат?

      – Тут и думать нечего! – сказал Претич. – Царьграда. Нонь князь с царем болгарским Калокиром Царьград крушит – вот они со спины и ударили.

      – Князь четвертое лето на Царьград походом ходит, что ж печенеги прежде мирны были?

      – Видать, договор у них с Византией.

      – У них и с нами договор.

      В открытые окна терема ветер доносил запахи степи и дымных костров, на которых печенеги жарили конское мясо.

      – Лазутчиков с левого берега нет? – спросила в тишине Ольга.

      – Нет. Не пройти ко граду.

      – Надобно вылазку сделать. Отогнать их маленько… – предложил один из молодых бояр.

      – В пустоту ударишь! – сказал Претич. – Они живо от ворот откатятся, за собою в степь тебя утащат, а дорогу назад перекроют. Вот ты и полоняник, а и меча ни с кем не скрестишь…

      Княгиня долго молчала, сжимая старческой худой рукою посох.

      – Войско за стены выйти не может, а мысль преград не знает! – сказала она непонятную военачальникам фразу. – Кто печенегов подкупил? Царьград? Думайте, бояре да воеводы!

      – Ежели и Царьград, – сказал после долгого молчания Претич, – то через хазар.

      – Видишь, как ловко. И тем и этим на пользу, – сказала княгиня. – И через Тьмутаракань, не иначе, хазары послов византийских с дарами к печенегам пропустили… – И она вдруг улыбнулась.

      – Что, матушка? – вздохнул Претич. – Что веселого ты нашла в нашей беде нонешней? Оборониться-то нечем! Дружины нет!

      – Это и есть оборона наша, – сказала княгиня. – Уж коли так Бог судил. С Византией князь воюет, но не Киев…

      Воеводы