Арон Гирш. Утерянный исток. Роман Владимирович Арефкин

вопросу как можно больше безразличия, он спросил о том, что может означать сцена насильственной смерти в сновидении.

      Этот вопрос, не столько его постановка, сколько сам его смысл, поставил Елизавету в тупик, и женщина сделала глоток из стакана с минеральной водой, после чего оценила взглядом то немногое количество остававшейся в стакане воды. Возвращая стакан на стол, она сказала:

      – Это весьма непростой вопрос, Риз. – она впервые назвала молодого человека по имени – И здесь необходимо детализировать увиденное, ты понимаешь…

      Не позволяя женщине уйти в объяснения, Риз выдохнул и с некоторым волевым усилием изложил отдельные элементы своего последнего видения, в части жертвоприношения.

      Елизавета слушала Риза затаив дыхания, не решаясь даже задавать уточняющие вопросы. В какой-то момент Ризу едва не показалось, что его собеседница утратила доверие к нему и возможно стала опасаться его.

      Наконец, когда он закончил рассказывать, настало время Елизаветы высказать хотя бы какие-то свои мысли относительно его вопроса.

      – Я не знаю даже, откуда это могло появиться у тебя… – сказав это, женщина пристально посмотрела на собеседника – Скорее всего ты сам должен найти ответ на этот вопрос. Возможно, ты был свидетелем нечто подобного, такое случается с людьми, ставшими свидетелями преступлений. Но Ты ведь рассказываешь не про простое убийство, если так вообще можно выразиться.

      Риз кивнул, соглашаясь с суждениями Елизаветы, и добавил:

      – Я более чем уверен, что если бы это было убийство, ну например при ограблении, или на войне, или что-то в таком роде, то это не произвело бы на меня такого эффекта.

      Теперь Елизавета закивала, что также означало, женщине пришла на ум какая-то идея:

      – Кстати говоря, ты верно это подметил. – заявила Елизавета – Я когда-то читала в одной интересной книге по виктимологии⁷ о психологических реакциях на различные виды насилия. Речь шла о жертвах непрямого насилия, то есть когда насилие применялось не напрямую к жертве, но жертва тем или иным образом была психически вовлечена в процесс. Такими жертвами часто выступают свидетели жестоких преступлений или заложники, на чьих глазах совершается экзекуция других заложников. В той книге, естественно, ничего не говорилось о жертвоприношениях, кроме одного контекстуального сравнения.

      Елизавета немного помедлила, напрягая память, чтобы как можно точнее передать прочитанное.

      – Автор говорил, что в отличии от банального убийства, которое тоже вызывает определённый психологический импакт⁸, умерщвление связанное с лишением воли и имеющее под собой определённый, специфический контекст, как например религиозный или расовый, воспринимается по-другому. Разумеется, жертвоприношение, я надеюсь, достаточно редкое в современном мире явление, и даже у автора той книги не было подходящих примеров, но я могу предположить, что став свидетелем такого события, я бы не скоро